"Филипп Эриа. Семья Буссардель (Роман) " - читать интересную книгу автора

воспитании, так же как и во всем другом, он объявил себя сторонником
новейших идей. По его мнению, картина русского лагеря, хотя бы и
расположенного на французской земле, должна была заинтересовать
любознательные юные умы. Для семилетнего ребенка было бы полезно запечатлеть
ее в своей памяти: на старости лет Аделина и даже Жюли могли бы рассказать
обо всем этом своим внукам. И семейство Буссардель направилось вслед за
толпой прохожих.
Первые палатки казаков стояли уже у подножия мраморных коней Марли. По
случаю воскресенья большинство офицеров уехало из лагеря в город: ведь
некоторые роялистские салоны открыли для них свои двери. Правда, то были
узкие кружки, но завсегдатаи их блистали титулами, изящными манерами, и у
молодых московских офицеров, желавших познакомиться с парижским высшим
светом, они имели большой успех. Благовоспитанные господа из предместья
Сен-Жермен не отказывались заглянуть из вежливости на казачий бивуак с
ответным визитом, но делали это только в будни: по праздникам знатные
посетители предоставляли Елисейские поля шумной толпе простых смертных и
офицеры уже с утра исчезали из лагеря. Поэтому перед павильонами казачьих
атаманов Буссардели не увидели сборища элегантных господ, так сказать,
аристократических салонов под открытым небом; с июля месяца такого рода
развлечения были признаны хорошим тоном. Но если лагерь кое-что утратил в
отношении светского блеска, он выиграл в живописности и в оживлении.
Да и в сердечности тоже. Всем в столице русские были ближе, чем другие
союзники, многие парижанки заявляли, что они влюблены в царя Александра, и
все парижане знали, как обязаны и столица и вся Франция его заступничеству
на конференциях. Его выделяли среди всех победителей. Чувства, которые
страна питала к нему, французы переносили и на его войска. Поэтому на
Елисейских полях царила приятная атмосфера дружеской близости, какой не было
на других бивуаках. Казаки устраивали свои игры, теснившиеся вокруг
любопытные охотно смотрели на них и аплодировали.
Лидии пришлось чуть не силой оттащить своих девчурок, с восхищением
взиравших на борьбу, которую вели два великана с наголо обритыми головами.
Даже на расстоянии, через несколько рядов зрителей, было слышно их
прерывистое дыхание, шум борьбы, глухой стук, когда эти силачи падали на
землю, пронзительные крики знатоков. В кругу любопытных женщины испуганно
прятали лица на груди своих кавалеров, а мужчины, наоборот, поднимались на
цыпочки, боясь упустить последние минуты схватки противников.
Флоран повел девочек смотреть ручного сурка. Маленький зверек,
приехавший со своим хозяином из какого-то глухого уголка Урала, проделывал
множество забавных штук, грациозных фокусов, а под конец брал в зубы
деревянную чашку и, встав на задние лапки, собирал доброхотные даяния со
зрителей. Они давали не скупясь - жители захваченного города не жалели своих
грошей для оккупантов. И Буссардель младший, в котором финансист уже брал
верх над чиновником, не преминул высказать вслух свое наблюдение:
французская валюта, которой предвещали крах, сохраняла свою ценность для
победителей.
Малышка Жюли оказалась смелее своей старшей сестрицы. Присев на
корточки, она стала гладить сурка - зверек охотно принимал ее ласки и не
отходил от нее. Казак подошел, хотел взять сурка, девчурка и не подумала
отодвинуться. Лидия и Батистина протянули было руки, Флоран остановил их.
Казак тоже присел на корточки. Это был простой солдат, довольно молодой