"Филипп Эриа. Семья Буссардель (Роман) " - читать интересную книгу автора

- Что, голубушка?
Рамело в сотый раз подошла к алькову. Со дней Революции она сохранила и
даже несколько подчеркивала привычку называть людей просто по фамилии и
требовала, чтобы и к ней так обращались. Впрочем, такая манера шла этой
пятидесятилетней резкой, прямолинейной, непосредственной женщине,
гордившейся своей прямотой, особе черноволосой, смуглой, с весьма заметным
темным пушком над губой. Она придерживалась повадок и даже покроя платья,
царивших в прошлое столетие. С трудом отвыкла она от обыкновения говорить со
всеми на "ты", которое пустила в ход газета "Меркюр насиональ", когда Рамело
было двадцать пять лет, и так и не признала новой моды на гладкие юбки без
сборок и складок; ни за что на свете не отказалась бы она от чепца а-ля
Шарлотта Корде, в котором с возрастом стала походить на мужчину,
перерядившегося женщиной. Она носила такой чепец и зимой и летом и, полагая,
что платит достаточную дань моде, изредка меняла цвет и материал ленты,
украшавшей его. Когда ее корили за это пристрастие, она сердито отвечала,
что кокетство, по ее мнению, черта презренная и в ее время женщины не
нуждались в таком оружии. Но говорила она это не вполне искренне, ибо
оставалась верна не столько эпохе Декларации прав человека, сколько поре
своей молодости, - тут бывшая патриотка не так уж отличалась от тех старых
дев, которые, упорно желая скрыть свое одиночество и увядание, наряжаются в
старомодные одеяния, какие они носили в двадцать лет.
- Рамело... дорогая! - шептала Лидия. - Пока мы одни, поговорите со
мной откровенно. Ничего не скрывайте. Вас удивляет мое состояние, да? Дело
совсем не движется. Верно? Что со мной? Заклинаю вас, скажите правду!..
- Ничего, ничего, милочка. Лежите себе спокойно, не расстраивайтесь.
Что вы там еще выдумали?
- Ах, зачем вы говорите со мной как с маленькой? Подумайте, ведь я уже
два раза рожала. Я хорошо помню, как тогда себя чувствовала, поэтому-то я и
тревожусь: оба ребенка дались мне так легко. Что же сейчас-то со мной?
Прерывисто дыша, она приподнялась и схватила за руки свою приятельницу.
Лучше уж было ответить ей, не давать ей так волноваться.
- Прежде всего, - сказала Рамело, - ребенок, как видно, необыкновенно
крупный. Вы это уже знаете и, конечно, можете только гордиться этим. Сколько
ваши дочери весили, когда на свет появились?
- Аделина - семь с четвертью фунтов, а Жюли - восемь.
- Ну вот! А теперь ждите здоровяка фунтов на десять с половиной, а то и
больше. Я даже подумываю... Во всяком случае, он больше своих сестриц, это
уж наверняка.
- Все это не объясняет...
- Погодите, дайте договорить!.. К тому же очень много вам пришлось
пережить. Столько волнений было за последний год, столько страхов! Не по
вашей они натуре. Да еще и пища была скудная, плохая, когда вам нужно было
кушать вдосталь. Вот силы-то у вас и подорвались, и нервы расстроились. Эх,
будь вы такая же выносливая, какими были мы лет двадцать назад, - другое
дело. Я вот, честное слово, собственными своими глазами видела, как одна
гражданка родила на празднике Федерации и вернулась домой с младенчиком на
руках. Вот это были женщины!
Вспоминая пережитые времена Революции, Рамело умолкла, глядя вдаль
затуманенным взглядом, и тихонько покачивала головой, не замечая, что у
Лидии опять начались боли. Но при первом же ее стоне Рамело возвратилась к