"Филипп Эриа. Семья Буссардель (Роман) " - читать интересную книгу автора

настоянию Флорана она согласилась приехать домой в извозчичьей карете,
которую он оставил ей, попросив не беспокоиться о нем: погода великолепная,
в конторе маклера его сегодня не ждут, он решил дать себе отдых.
- Я пойду пешком, - сказал он.
Радуясь возможности пройтись по живописной дороге, чрезвычайно
довольный хозяевами фермы, нисколько не сожалея, что он отсчитал им деньги
за три месяца вперед, он большими шагами шел к городу.
Дневная жара уже спала, крестьяне копошились на своих нивах и огородах.
Людям, прошедшим через многие войны, было так сладостно вновь зажить мирной
жизнью после стольких лет, проведенных под ружьем, а потребности страны,
истощенной поражением и оккупацией, необходимость спасти ее от голодовки в
предстоящую зиму - все усиливало рвение крестьян в полевых работах; за
околицей деревни, направо и налево от дороги, на лугах и пашнях - повсюду он
видел, как люди усердно трудятся, вскапывают землю мотыгой, унаваживают,
прореживают посевы свеклы, окучивают картофель, обрывают листья на
персиковых деревьях, очищают от гусениц виноградники. Земля вновь сдружилась
с человеком. Овес еще стоял на корню, но клевер и люцерну уже начали косить,
и скошенная трава быстро высыхала на солнце. Над равниной разливался сильный
аромат свежего сена, сквозь который прорывался иногда запах навоза и запахи
земли, казалось исходившие от самого труда человеческого. Столько было
кругом рвения, столько богатств природы, столько животворного света, что
невольно на память приходили аллегории: апофеоз Цереры и Помоны, триумф
Мира. Флоран громко слал добрые пожелания крестьянам, работавшим близ
дороги, приветственно махал им рукой; он чувствовал себя их другом и в
мыслях говорил себе, что французы - великая нация.
В таком расположении духа дошел он до первого перекрестка. Указания,
написанные на дорожном столбе, поставленном на этом месте, на мгновение
омрачили его радость. Название деревни Батиньоль напомнило ему бои, в
которых он участвовал здесь в 1814 году, а также сражение в Обервилье в 1815
году. Приятная прогулка заставила его позабыть о войне, о столь недавней
войне и последствиях ее, которые все еще давали себя знать, хотя в долине
Муссо и не сохранилось никаких следов сражений, происходивших под Парижем.
Флоран повернулся спиной к пострадавшим деревням, в которых, какой знал,
развалины еще не были отстроены, и направился к заставе Ротонд де Шартр.
Здесь, на границе меж городом и деревней, простирался парк, принадлежавший
прежде Филиппу Эгалите.
У Флорана сохранились лишь смутные воспоминания о том, как он в детстве
ходил сюда гулять с отцом, когда Революция обратила это владение принца в
место прогулки для всех граждан. Времена с тех пор переменились - чернь
теперь сюда не допускалась. Парк, тянувшийся вдоль Внешних бульваров,
огорожен был с этой стороны только широким и глубоким рвом, и ничто не
заслоняло его от взглядов любого прохожего. Флоран разглядел за зеленой
завесой листвы замок Фоли, искусственные руины, беседки, но он не
остановился, не попытался с умиленным чувством возродить прежние
впечатления, отдавшись воспоминаниям детства, навеянным этими картинами, - в
тот день его душа положительно была не склонна к меланхолии. Он повернул
налево, решив возвратиться в Париж через заставу Курсель, и даже не замедлил
шага у кованых ворот, ведущих в парк, - в эту минуту его внимание привлекли
две монахини общины св. Марты, выходившие из сада, расположенного напротив
парка. Он узнал этот сад, принадлежавший больнице, основанной Божоном, и ему