"Филипп Эриа. Семья Буссардель (Роман) " - читать интересную книгу автора

- Я прямо-таки молилась... молилась на нее!.. Ведь она прямо-таки
святая была... Ей только в раю место... Вот бог и взял ее на небо. Она
теперь уж наверняка в раю...
Флоран, все еще стоявший у окна, при этих словах поднял голову и
произнес:
- Она первая упрекнула бы вас...
Опять настало молчание. Батистина, все еще плача, кивала головой,
словно желая сказать: "Я сама это знаю... Хорошо знаю!" Флорану хотелось,
чтобы она поскорее ушла, оставила его в покое, тогда он позовет Рамело и
сообщит ей, что все уже кончено, все разрешилось. Но Батистина еще не
исчерпала горькой радости покаяния, признания своей вины. Наконец слезы
перестали литься и она, опустив глаза, прошептала, беспомощно разводя
руками:
- Ничего не могла с собой поделать... Ничего не могла с собой
поделать... Не могла...
Больше никаких объяснений меж ними не происходило. Решено было, что она
уедет в следующее воскресенье и, значит, успеет проститься с Аделиной. Для
детей придумали предлог, что она уезжает на родину, так как выходит замуж.
Расставаясь с улицей Сент-Круа, она получила жалованье за год, полное
приданое служанки и маленький подарок от каждого. Все это оправдывалось
выдумкой о предстоящем ее замужестве. Кроме того, Батистина увезла с собой
также гравюру "Страшный суд", которую Флоран отдал ей на память о покойной
хозяйке.



VIII


На следующий год, в последний день пасхи, Рамело отправила детей
покататься на "египетских горах" в саду Дельта. Прогулка была разрешена
отцом. Он выдал на это денег Жозефе, наказав ей, разумеется, не потерять в
толпе двух младших. Такого рода наставления, которые так часто давала
некогда Лидия, стали обычными для вдовца Буссарделя. Ведь дети и дела
составляли теперь всю его жизнь. Его мир имел два полюса: один на улице
Сент-Круа, где жила его семья, а второй на улице Колонн, где находилась его
контора. Он часто повторял это.
- А вы смотрите, - сказал он сыновьям, - не отходите от Зефы.
Он привык называть Жозефу именем, которое дали ей близнецы, когда были
еще крошками.
- Не беспокойся, папочка, - сказала Аделина, натягивая перчатки. - Я
послежу за ними.
Так же как и младшая сестра, она была отпущена домой на пасхальные
каникулы. Жюли теперь училась в том же пансионе, но все не могла
приноровиться к полусветским-полумонастырским порядкам, царившим в пансионе
мадемуазель Вуазамбер. Девочка тосковала там. Если бы это заведение не
находилось в предместье Бо Гренель, то есть так далеко от Шоссе д'Антен, что
невозможно было привозить оттуда Жюли каждый вечер домой, а утром отвозить
Аделина, напротив, прекрасно приспособилась к пансионским порядкам.
Строгое распределение времени, непреложное чередование занятий и отдыха,