"Джеймс Хэрриот. О всех созданиях - прекрасных и удивительных" - читать интересную книгу автора

вы прозвали его Гербертом?
- Да моего младшего так зовут, и он вот тоже голову нагнет и ну
ничегошеньки не боится.
Я занялся второй овцой и обнаружил великолепный клубок из трех ягнят:
головки, ножки, хвостики - все устремлялись наружу и не давали друг другу
продвинуться вперед ни на йоту.
- Она с утра мается, - сказал Роб. - Ну, я и подумал, что не все у
нее ладно.
Осторожно водя рукой в тесном пространстве матки, я занялся
увлекательнейшим распутыванием клубка - пожалуй, никакая другая операция
мне не доставляет столько удовольствия. Для того чтобы извлечь ягненка,
необходимо собрать воедино голову и две ножки, но непременно так, чтобы они
все принадлежали одному ягненку, не то жди беды. Трудность заключается в
том, чтобы проследить каждую ножку до туловища и определить, задняя она или
передняя, - кончается у плеча или теряется где-то в глубине.
Через две-три минуты я вслепую собрал ягненка, не перепутав конечности,
но едва извлек ножки наружу, как шея сжалась и голова ускользнула назад.
Вместе с плечами она с трудом проходила сквозь тазовое отверстие, и мне
пришлось подтащить ее, зацепив пальцем край глазницы. Кости прищемили мне
запястье, и боль была жуткая, но длилась она несколько секунд, потому что
овца поднатужилась, и показался носишко. Дальше все было просто, и секунду
спустя я положил ягненка на сено. Малыш судорожно встряхнул головой, фермер
быстро обтер его пучком соломы и затем подтолкнул к материнской голове. Овца
нагнулась над ним и принялась быстрыми движениями языка вылизывать ему
мордочку и шею, испустив что-то вроде довольного утробного смешка - звук
этот можно услышать только в такие минуты. Еще смешок и еще - когда я
извлек на свет двух оставййхся ягнят (одного хвостом вперед), - и, растирая
руки полотенцем, я смотрел, как она радостно тычет носом в свою тройню.
Вскоре они уже отвечали ей тоненьким дрожащим блеянием, а когда я с
облегчением натянул пиджак на свои покрасневшие от холода руки, первый
ягненок попробовал подняться на ножки. Это ему не совсем удалось, и он
пополз на коленях, то и дело опрокидываясь на мордочку. Но он прекрасно
знал, куда направляется, и двигался к вымени с упорством, которое вскоре
должно было увенчаться успехом.
Ветер, бивший мне в лицо через тюки соломы, не мог стереть с него
веселую улыбку: разыгрывающаяся передо мной сцена была лучшей наградой за
труды, никогда не приедающимся чудом, необъяснимой, вечно новой тайной.
Несколько дней спустя Роб Бенсон опять позвонил мне. Под вечер в
воскресенье. Его голос в трубке был исполнен тревоги, почти паники.
- Джим, к моим суягным овцам забралась собака. Часа в четыре тут
останавливалась какая-то компания в автомобиле, и соседи говорят, что с ними
была овчарка, так она гоняла овец по всему лугу. Там черт-те что делается,
просто боюсь пойти поглядеть.
- Еду! - я бросил трубку и кинулся к машине, в ужасе представляя, что
меня ждет: беспомощные овцы валяются с перекушенными глотками, ноги и животы
истерзаны. Мне уже доводилось видеть подобные картины. Тех, кого не придется
прирезать, надо будет зашивать, и, нажимая на газ, я прикидывал, хватит ли
мне шовного материала в багажнике.
Суягные овцы содержались на выгоне у шоссе, и, когда я поглядел через
ограду, сердце у меня оборвалось. Опираясь локтями на нетесаные, шаткие