"Джон Херси. Возлюбивший войну (про войну)" - читать интересную книгу автора

Во сне я видел Мерроу таким, каким привык видеть в начале срока нашей
службы в Англии, - ближе к концу он стал совсем иным.
Базз не боролся с машиной, как некоторые другие, в том числе и я,
потому что я - недоросток и хуже достаю управление. Он управлял кораблем
играючи, кончиками пальцев, все его движения отличались удивительной
пластичностью и такой же пластичностью отличался каждый маневр самолета.
Рядом со мной, на соседнем кресле громоздилось нечто мощное, некий
внушительный механизм из железных мускулов, кожи, ткани, меха и резины. И
все же Мерроу покорял машину не силой, а скорее лаской. Его пальцы, управляя
"крепостью", касались кнопки автопилота с неожиданной для всего облика Базза
мягкостью - такой же неожиданностью казалась способность самой этой
маленькой кнопки влиять на эту тяжелую махину. Мерроу держал штурвал, как
рюмку с мартини или сигарету, когда полагал, что производит впечатление на
дамочку.
Я наблюдал за ним и видел его лицо, не более и не менее выразительное,
чем высотомер или шкала одного из указателей оборотов. Он неторопливо
переводил взгляд с циферблата на циферблат, время от времени посматривал то
на просветы над нами, то на разрывы между бесформенными громадами облаков
внизу, и чувствовалось, что он ко всему равнодушен, кроме своего дела;
иногда он взглядывал на своих ведомых и звено, летевшее впереди и выше. Он
был невозмутим и действовал с точностью автомата.
И тут я, Чарльз Боумен, вдруг почувствовал во сне, что больше не в
состоянии переносить зрелище самодовольного Мерроу, крепко ухватился за
штурвал и с силой нажал ногами на педали. Но как я ни старался подать
колонку вперед и повернуть штурвал вправо, как отчаянно ни нажимал на правую
педаль, управление не реагировало.
Я взглянул на Мерроу: не напрягаясь, он по-прежнему управлял
"крепостью" одними лишь кончиками пальцев. Несмотря на все мои усилия машина
все так же плавно неслась вперед, строго выдерживая курс.
В одном положении замерла стрелка указателя поворота и крена,
неподвижен, как остановившиеся часы, был указатель скороподъемности, и мои
отчаянные попытки ни к чему не привели.
Я вновь повернулся к Мерроу. Базз не спускал с меня глаз. На его
бледном, непомерно крупном лице читалось решительное неодобрение.
Потом мы с Баззом играли в карты в офицерском клубе, Дэфни что-то
нашептывала мне, и все во сне стало приятным.

2

Часы показывали уже две минуты третьего. А подъем был назначен на два.
Меня снова удивило отсутствие Салли. Обычно он начинал с нашего барака.
Окончательно проснувшись, я вспомнил одну вещь. Я ненавидел Мерроу. Я
ненавидел его вот уже три дня.
В прошлую субботу, едва взглянув на Дэфни, я заметил в ней какую-то
перемену. Это выражалось не в ее словах или сознательных действиях - нет,
тут было что-то иное: она словно сделала какое-то открытие и сейчас
выглядела такой нежной, что, казалось, вместе с ее настроением, с тончайшей
игрой ее сокровенных чувств менялся цвет ее лица и даже ее аромат. Я взбежал
по скрипящим ступенькам дома в Бертлеке, где снял для нее комнату, и сердце
у меня стучало, как при взлете. Я открыл дверь и встал на пороге. Дэфни с