"Джон Херси. Возлюбивший войну (про войну)" - читать интересную книгу автора

книгой в руках сидела у окна мансарды напротив двери, на деревянном стуле с
прямой спинкой; она вздрогнула, выронила книгу, даже не заметив этого, и
кинулась ко мне. Дэф, конечно, видела и мою поношенную кожаную куртку, и мои
взъерошенные волосы и все же воскликнула:
- Ты мой красавчик!
Я знал, что это пустая болтовня, но промолчал.
Дэфни не бросилась в мои объятия, она никогда этого не делала; она
остановилась передо мной и ждала.
- Любимая! - сказал я.
- Какое чудесное слово! - ответила она и чуточку подвинулась ко мне.
Однако я все же ощущал беспокойство. Может, между нами что-нибудь
произошло, а я забыл? Смутное подозрение шевельнулось во мне. Что-то
произошло с Дэфни. Да, да!
- Работаешь? - спросила она.
- Отпущен на день.
- Любимый, я так рада!
Но теперь уже нельзя было ничего поправить. Я стоял перед ней, как
перед судьей, пытаясь разобрать долетавшие до меня сквозь шум в зале слова
приговора. Ничего особенного, всего лишь намек на какую-то перемену. Во
второй половине дня мы отправились в Лихтон на показательный матч в крикет;
мы сидели на траве в тени, на краю спортивной площадки, и наблюдали, как
мелькают на солнце игроки в белой форме, как отбивающий мяч негнущимися
руками, словно деревенский возница кнутом, безостановочно крутит большое
колесо своих подач; видели вокруг нас шумливых американских солдат, слышали
голос комментатора, поясняющего все перипетии бесконечного спектакля.
Позднее мы гуляли в деревне по узким улочкам, и Дэфни держала меня за руку.
Черные кровли, влажные каменные стены, покосившиеся окна - такие маленькие,
словно в Англии запрещалось дневному свету беспрепятственно проникать в
обиталище человека; элегантный шотландский шрифт на вывеске "Понгрин и Нии,
аптекари", сдобные булочки с изюмом в витрине пекарни, сильный запах навоза
в конце Хай-стрит, где из дворов доносилось нестройное мычание скота, - все
это было давно знакомо мне, все оставалось прежним, и тем не менее все
изменилось в моих глазах и в моем сердце: что-то давило мне грудь, словно
мешок с гравием, ибо что-то чуть-чуть сместилось в балансе наших отношений с
Дэфни. Мы не сказали друг другу ни одного обидного слова, не разразилось
никакой беды, и все же что-то случилось, какая-то перемена произошла. Я
силился решить эту головоломку и в конце концов вспомнил, что в четверг
вечером дежурил в штабе. Я вспомнил также, как мой командир и лучший друг
Базз Мерроу, которому я сам сказал, что Дэфни после полудня возвратится из
Кембриджа в Бертлек, вдруг загорелся желанием отправиться в офицерский клуб
выпить кружечку паршивого пива этих лайми[1], которое, конечно, окажется, по
обыкновению, теплым, как моча, и зашагал по коридору комичной, танцующей
походкой, колыхаясь всем своим огромным туловищем на маленьких до нелепости
ногах; вернулся он в два часа утра. Обдумывая все это, я пришел к
невероятному предположению, а именно: Мерроу переспал с моей Дэфни.
Я вернулся к себе в комнату и разбудил его; судя по довольной ухмылке в
момент пробуждения, он и во сне продолжал переживать недавнее удовольствие,
и я прямо в лицо бросил ему свой вопрос.
Базз перевернулся на спину, крепко стиснул привезенную из Штатов
подушку стоимостью в восемь долларов - он называл ее "Ложись, девушка!", -