"Джон Херси. Возлюбивший войну (про войну)" - читать интересную книгу автора

его турель. Малыш Сейлин - мы все звали его "Малышом", он был мне по пояс -
находился в турельной установке, подвешенной под фюзеляжем, где он сидел,
скорчившись, как дитя во чреве матери, и если турель, с ее направленными в
сторону хвоста пулеметами, не была закреплена, когда самолет выруливал,
слышался громкий царапающий звук, а потом стволы оказывались погнутыми.
Настоящий командир, Базз знал, о чем должен заботиться в ту или иную минуту
каждый член экипажа. Малыш Сейлин не забыл. О нем можно было не тревожиться
- недаром он слыл аккуратистом. И все же Мерроу, хотя в этом отношении ему
было далеко до Сейлина, захотел его проверить.
Как только Мерроу прикасался к секторам газа вы не могли не восхищаться
им. Нравилось вам или нет, но оставалось только признать, что выглядел он
так, словно это из него исходит поступающая в самолет энергия. Он
устанавливал регуляторы состава смеси на автоматическое обогащение,
регулировал сектор газа, выверял регуляторы оборотов винтов, а затем -
именно в это мгновение казалось, что какой-то ток из его рук течет в
неистовые двигатели - выпрямлялся, наклонял набок голову и прислушивался,
потом переводил каждый двигатель на максимальный режим в две тысячи пятсот
оборотов в минуту и с поразительной сноровкой, точностью и быстротой ставил
приборы управления нагнетателями на сорок шесть дюймов наддува.
Мерроу часто утверждал, что он часть всего этого, а все это - часть его
самого, и слова Базза не казались хвастовством.
Мерроу подал сигнал, и Ред Блек выхватил из-под колес шасси тормозные
колодки. Мы с Баззом задвинули окна кабины. Сигнальная лампочка подтвердила,
что хвостовое колесо разблокировано. Мы были готовы к рулежке.

15


Из угла аэродрома, со своей стоянки в дальнем конце линии самолетов,
медленно и неуклюже выктился бомбардировщик полковника Бинза "Ангельская
поступь" и, развернувшись, возглавил процессию выруливающих машин. Как
только он миновал стоянки "летающих крепостей" "Ужасная пара" и "Кран", обе
они пристроились ему в хвост. Мы ждали. Нам предстояло быть четвертыми на
рулежке.
Два больших английских "мясных фургона" - санитарные машины - дежурили
в конце взлетной полосы; я не мог себя заставить даже взглянуть на них.
Показавшееся из-за низкой тучи солнце посеребрило дальние самолеты и
залило желто-зеленым светом огромный луг внутри треугольника взлетных полос.
На фоне темного леса, где мы жили, отчетливо виднелся, несмотря на пятна
камуфляжной окраски, прямоугольник диспетчерской вышки, но аллеи лип и
огромных вязов и рощу из дубов и ясеней около Пайк-Райлинг-холла все еще
закрывал туман.
Мимо нас, то останавливаясь, то снова трогаясь, проплыла "Ангельская
поступь"; визг тормозов бомбардировщика не мог заглушить рев его собственных
и наших двигателей; за ней последовали еще два самолета, после чего Мерроу,
касаясь рычагов секторов газа первого и четвертого двигателей мягкими
волнообразными движениями огромной правой ручищи, переместил колоссальный
вес нашей машины вперед и вывел ее на рулежную дорожку. Мы двинулись, потом
остановились, и скрежет тормозов нашей машины слился с визгом тормозов
других самолетов, пока они разворачивались и занимали свои места.