"Джорджетт Хейер. Запретные желания " - читать интересную книгу автора

совладать с собой.
- Боже, никогда не видела такой безвкусицы! Серая саржа в оборках, с
белой отделкой - на что это похоже?! А как тебе эти рукава в стиле
"епископ"? По-моему, совсем некрасиво, а взгляни-ка на это вечернее платье
с французской тесьмой по лифу...
- А мне понравилась ротонда с круглым капюшоном, - сказала Нелл,
стараясь, чтобы в ее голосе звучал интерес.
- А я считаю, что она терпима, и не более того. Если ты не дылда, то
из-за этих капюшонов выглядишь попросту квадратной! Да еще коричневый
шерстяной материал! Ужасно вульгарно! - Летти отбросила "Дамский журнал" и
обронила с несколько деланной небрежностью: - Кстати, я не поеду с тобой
завтра в Сомерсет-Хаус, Нелл. Селина сказала мне, что тетушка очень
расстроена: я, мол, давно к ней не заглядывала и, должно быть, совсем не
питаю к ней привязанности или у меня голова закружилась до такой степени,
что я про нее совсем забыла. Ты же ее знаешь! У нее настроение меняется
каждую минуту. Так что, если ты не настаиваешь на необходимости
рассматривать картины именно завтра - а это, я уверена, тоже тоска
зеленая! - я поеду к тетушке и успокою ее.
Нелл согласилась: хотя, не будь она так озабочена, она бы неминуемо
заинтересовалась столь внезапным стремлением Летти успокоить тетушку. То,
что миссис Торн не избалована вниманием, не могло удивить никого, кто знал
Летти. Вовсе не будучи злой по натуре или настолько черствой, чтобы не
оказывать людям внимания, когда это требовалось, она совершенно не была
приучена считаться с чужими чувствами или думать о чьем-либо спокойствии,
кроме своего собственного. Легко получив согласие Нелл, она удалилась в
свою спальню, чтобы в третий раз прочитать весьма тревожное письмо от
мистера Эллендейла.

Нелл напрасно прождала Дайзарта. Лакей не принес ей ответа: виконта не
оказалось дома. Нет, слуга виконта не знал, когда милорда можно ждать.
Виконт вернулся домой только к вечеру, и, поскольку он собирался
пообедать у Ватье в тесном кругу своих близких друзей, а потом попытать
счастья в этом самом фешенебельном игорном клубе, вряд ли можно было
ожидать, что он отложит посещение лучшего обеда в городе ради визита на
Гросвенор-сквер. Благодаря удачному пари, ему (по его собственному
выражению) снова подфартило, и он начал думать, что полоса невезения уже
кончилась. Имея достаточно денег, чтобы сделать ставку, он уже мог считать,
что к концу вечера будет настолько богатым, что сможет оплатить сколько
угодно счетов от этих проклятых портних. Зная по собственному опыту все
маневры кредиторов, он понимал, что слова мадам Лаваль, будто она
собирается уезжать и не может больше ждать оплаты по своим счетам, не что
иное, как вздор. Насколько ему было известно, ни один кредитор никогда еще
не отказывался от сбора долгов. Поскольку он уже несколько лет вел весьма
сомнительный и рискованный образ жизни, долги ничуть не пугали его, и он
считал поведение Нелл в высшей степени глупым. Однако он любил ее, и если
уж она вне себя от страха, о чем свидетельствовало ее письмо, то завтра
утром он не пожалеет часа-другого, чтобы избавить ее от всех тревог. Более
того, весьма вероятно, что утром он снова будет на плаву и окажется вполне
платежеспособным, ибо, если человеку везет, ему ничего не стоит выиграть
три-четыре тысячи за один вечер.