"Пауль Хейзе. Колдовство среди бела дня " - читать интересную книгу автора

души естественных народов, которая присуща только истинным лирикам.
Я читал и снова перечитывал неотразимые при всей своей простотe песни:
"Все спокойнее мой сон", "Песня лодочницы", "O весна, ты как резвый школяр
шаловливый", "Старые сны возвращаются", "Моей помпейской лампе" - и как бы
наивно ни были озаглавлены эти трогательно прекрасные и глубоко интимные
откровения поэтически взволнованного сердца, мне они сразу же запали в душу
и причем так сильно, что я и сейчас знаю наизусть чуть ли не половину томика
и часто во время одиноких прогулок мысленно повторяю строки из этих песен. В
моем тогдашнем расположении духа особенно очаровал меня сонет "Колдовство
средь бела дня". C вашего позволения я прочитаю его, несмотря на то что
многие из вас хорошо его знают. Дело в том, что он хорошо передает мое
тогдашнее настроение.

Полуденный покой волной эфирной
Окутал в тишине долы и горы,
Лишь дятла стук вдали услышишь спорый
Да из ущелья лесопилки рокот мирный.

Торопится ручей, ища прохлады,
A на него с томлением взирает
Цветка бутон. C eгo перин взлетает
Хмельная бабочка, пресытившись усладой.

На бeрегу паромщик в челноке
Сплетает летний кров из прутьев ивы,
Следя за облаком, плывущим по реке.
Проснется в этот час рыбак сонливый
От шума в камышах. A егерь вдалеке
Услышит хохот, пастуха поманят
Скал златые гривы.

Прочитав впервые это стихотворение, я, помнится, закрыл глаза и
некоторое время пребывал в блаженном состоянии своеобразного лирического
опьянения, которое, подобно крепкому вину, разливалось по моим жилам. Затем
я поднялся и подошел к двери моего домика: И все вокруг меня -
принадлежавший только мне безмятежный зеленый мир - было исполнено таким же
дрожавшим от восторга знойным великолепием, как и в строках этого
стихотворения. Бабочки, в упоении порхавшие над чашечками роз в лилий;
птичьи голоса; а внизу - торопливо набегавшие на берег и словно искавшие в
тени спасения oт солнечных лучей волны - в самом деле, все это было похоже
на волшебство. B конце концов, почувствовав легкую головную боль, я
неторопливо возвратился в обвитую каприфолью беседку, все еще повторяя по
пути эти строки из стихотворения.
Я опустился там на скамейку, по-прежнему не выпуская из рук сборник, но
дальше читать не стал, что, впрочем, было и невозможно из-за царившего там
полумрака.
И теперь еще я со всей четкостью вспоминаю cтранное ощущение, вызванное
во мне взглядом из моего сумрачного зеленого убежища на ослепительный
полуденный свет: мне показалоcь, будто надо мной - не воздух, a кристально
чистая морская вода, и сам я сижу на дне моря: над моей головой покачиваются