"Пауль Хейзе. Колдовство среди бела дня " - читать интересную книгу автора

волны, ударяясь в сверкающие кораллы и стекая тонкими струйками вниз на
придонные водоросли; я чувствовал себя заточенным в глубоком гроте, где
дышать было так же трудно; как в водолазном костюме. И тем не менее, это
заточение не тяготило меня; более того, я даже испытывал при этом
своеобразное тайное удовольствие. Похожее ощущение у меня возникало в
детстве, когда мы играли в прятки и я, притаившись, сидел в каком-нибудь
укромном уголке, где меня не скоро могли заметить и отыскать.
Я еще долго мог бы так сидеть, если бы у меня не заболели глаза от
слишком пристального наблюдения за колеблющимися световыми частичками. Я
закрыл глаза и в течение нескольких минут прислушивался к доносившимся до
меня из пурпурной темноты шумам и шорохам, к тихому шепоту кустов, к
жужжанию и трескотне насекомых и другим таинственным звукам, которые слышишь
только в те мгновения, когда замолкают человеческие голоса, a день словно
замирает в своей кульминационной точке, чтобы перевести дух.
Когда же я снова открыл глаза, моему взгляду представилось удивительное
зрелище: на противоположном конце цветника, словно проникнув сюда через
нижнюю комнату, медленно и углубившись в свои мысли, прогуливалась cтройная
женщина в белом, лицо которoй было скрыто за широкими полями старомодной
соломенной шляпы. Она, видимо, хорошо ориентировалась здесь, поскольку
безошибочно находила узкие дорожки, почти целиком заросшие цветами, и без
малейшего труда обходила переплетение усиков ползучих растений. Иногда она
осторожно наклонялась влево или вправо к цветам, словно для того, чтобы
заботливо проследить за ростом и развитием такого громадного количества
различных растений. Дойдя до конца одной дорожки, она сворачивала на
следующую, параллельную ей, ни разу не обернувшись при этом в мою сторону,
так что я лишь изредка мог видеть ее профиль и прядь каштановых волос,
выбивавшуюся из-под соломенной шляпы. Картина прогуливающейся среди буйно
цветущих лилий и роз молодой садовницы была настолько прелестной, что я
затаил дыхание, чтобы случайно не спугнуть моим внезапным появлением этого
очаровательного визита.
Перед одним из кустов центифолий она на мгновение задержалась. Я видел,
как она наклонилась и погрузила лицо в пышные бутоны. Потом она снова
подняла голову и сорвала один полураспустившийся бутон миниатюрной, до
половины одетой в черную сетчатую перчатку рукой. Поскольку все это
происходило в непосредственной близости от моей беседки, я мог теперь
повнимательнее рассмотреть прочие детали ее одежды. Нет, я не ошибся: это
было точь-в-точь то самое стянутое поясом под самой грудью платье, что и у
молодой девушки на картине, которую я видел вчера в комнате моих хозяев; с
такой же голубой вышивкой, обрамлявшей обнаженную шею, и с точно такой же
шалью вокруг плеч; ее руки, как и на картине, были лишь до локтей прикрыты
прозрачными белыми рукавами. Когда же она обернулась и бросила взгляд на
садовый домик - признаюсь, мне стало на мгновение не по себе, - я увидел,
что это было уже знакомое мне лицо в обрамлении каштановых локонов с теми же
черными, большими глазами, сосредоточенно грустно смотревшими вдаль.
Неприятное чувство скорo прошло. Не знаю почему, но несмотря на то, что
незнакомка производила впечатление здоровой девушки в полном расцвете своего
молодого очарования, во мне зашевелилось искреннее сострадание к ней. B то
же время мне стало любопытно, какие обстоятельства могли заставить эту юную
особу разгуливать средь бела дня в таком виде, словно она сбежала с
маскарада в костюме времен ее бабушки? А как объяснить эту схожесть с