"Альфред Хичкок. Истории, от которых не заснешь ночью (сборник) " - читать интересную книгу автора

камина, Эд садился к его ногам и слушал его потрясающие, восхитительные
истории. Когда-то его звали Эйб, поскольку он был не председателем, а
адвокатом в Спрингфилде, в Иллинойсе. Ну и там у него была непрерывная
война или еще там чего-то...
- Я хотел бы там пробыть до тех пор, пока все это не кончится, -
вздыхал Сэм Гэйтс. - Конечно, в 64-м и с той и с другой стороны все знали,
как это закончится. После Гетисберга они все "влипли". И, по сути,
наверное, хорошо было, что я не ввязался во все их сложности за
Реконструкцию, как они это называли. Да, с одной стороны, скорее мне
повезло. Не считая уж того, что мне не из-за чего было стареть, женившись и
воспитывая семейство, чтобы, в конечном счете, закончить жизнь где-нибудь в
уголке, пережевывая пищу беззубыми челюстями. А в общем-то все мы прибываем
в один пункт, не так ли, друзья?
И Сэм Гэйтс скользил взглядом по присутствующим и при этом подмигивал.
Иногда Бабушка после его высказываний начинала гневаться:
- Мне бы не хотелось, чтобы ты говорил подобные вещи, когда тут тебя
слушают маленькие ушки! И только потому, что ты любишь компанию и приходишь
сюда, потому что дом этот - частичка этих мест, это вовсе не означает, что
ты должен вбивать подобные мысли в голову ребенка шестилетнего. Это -
нехорошо!
Когда Бабушка не произносила больше ни слова, это было признаком, что
она была во гневе. А когда это случалось, Эд поднимался и уходил играть со
Сьюзи и с Джо.
Мысленно возвращаясь к этому уже много лет спустя, Эд не мог
припомнить, когда он в первый раз начал играть со Сьюзи, с Джо. Он четко
восстанавливал в памяти все моменты игры с ними, но вот другие детали
ускользали от него: где они жили, кто были их родители, почему они ждали
всегда позднего вечера, чтобы явиться под кухонное окно и позвать его:
- Эге-ге! Эд!... Иди играть!
Джо был маленький мальчишка лет девяти, черноволосый и очень
спокойный. Сьюзи же была явно одного возраста с Эдом; волосы у нее были
белокурые и вьющиеся. Она носила всегда платье все в рюшечках и кружавчиках
и следила за тем, чтобы не поставить на нем пятнышка, не испачкать его, в
какие бы игры они ни играли.
Эд был неравнодушен к ней.
Не день за днем, а ночь за ночью они играли в прятки в тихой свежести
огромного, мрачного кладбища, обращаясь друг к другу вполголоса и тихонько
смеясь между собой. И сейчас Эд вспоминал, до чего же они были спокойными
для их детского возраста. Но тщетно пытался он вспомнить какие-нибудь
другие игры кроме игры в "кошки-мышки", в которой нужно было дотрагиваться
друг до друга. Он был, однако, абсолютно уверен, что дотрагивался до них, и
при этом не мог вспомнить, как это было. Но то, что особенно помнилось,
это - лицо Сьюзи, ее улыбка и голос девочки, восклицавшей: "Ой, Эд-ди!"
Позднее Эд никогда никому не рассказывал то, о чем он вспоминал.
Позднее, это тогда, когда начались неприятности. Все началось с того, что
из школы пришли какие-то люди и стали спрашивать, почему Бабушка не
посылает его в школу.
Они говорили с ней очень долго, потом говорили с Эдом, и все это - в
какой-то путанице. Эд помнил, как плакала Бабушка, а человек в голубом
костюме все показывал ей кучу документов.