"Хазл Хилд. Ужас в музее (Сб. "Жизнь зверя")" - читать интересную книгу автора

бессознательном состоянии жертвы, Джонс решил напасть неожиданно, пока
хватка противника ослаблена. Толчок поясницы о порог возвестил о том, что
они уже в погруженной во мрак мастерской.
С силой, удесятеренной смертельным страхом, Джонс резко рванулся,
высвобождаясь из рук изумленного маньяка; в следующую секунду после
удачного броска он сжимал руками скрытое омерзительной шкурой горло
противника. Роджерс немедленно обхватил его снова, и они молча сцепились в
отчаянной схватке. Атлетическая подготовка Джонса, без сомнения, была его
единственным спасением, потому что, лишенный самых элементарных
представлений о чести и об инстинкте самосохранения, Роджерс дрался как
машина бездумного разрушения.
Гортанные крики время от времени сопровождали схватку. В потоках
крови, среди клочьев одежды Джонс наконец нащупал горло безумца, не
защищенное его чудовищным костюмом. Он молча защищал свою жизнь. Роджерс
лягался, хитрил, бодался, кусался, царапался и плевался, находя при этом
силы выкрикивать бессмысленные заклинания, по большей части обращенные к
"Нему", или к Ран-Теготу. Для истощенных нервов Джонса эти крики казались
отголосками демонического хохота, бушевавшего в бесконечных просторах
вселенной. Изнемогая от ярости, противники катались по полу, опрокидывая
скамьи, ударяясь о стены и кирпичное основание установленной посреди
комнаты печи. Надежды на спасение почти не оставалось, когда в судьбу
Джонса вмешался случай. Неожиданный удар коленом в грудь безумца остановил
схватку: тело Роджерса обмякло, и мгновение спустя Джонс понял, что
победил.
Пошатываясь, он поднялся на ноги и проковылял вдоль стены в поисках
выключателя. Свободной рукой он волочил за собой безвольное тело
противника, опасаясь внезапного нападения, если безумец придет в чувство.
В распределительном щите нашелся нужный переключатель, и тусклая лампочка
под сводом осветила беспорядочную обстановку. Ремнями и веревками,
оказавшимися под рукой, Джонс принялся связывать Роджерса. Свалившаяся с
хозяина музея шкура вернее, клочья, которые остались от нее, - была
сделана из необычного сорта кожи. От прикосновения к ней у Джонса
пробежали мурашки по спине; странная затхлость исходила из морщинистых
складок. В пиджаке Роджерса отыскалась связка ключей, которую усталый
победитель немедленно забрал себе в качестве награды. Окна в мастерской
наглухо закрывали шторы, и он не стал открывать их.
Смыв под умывальником кровь после поединка, Джонс выбрал самое
скромное и благопристойное из одежды на костюмной вешалке и переоделся.
Дверь во двор оказалась защелкнутой на пружинный замок, открыть который
изнутри можно было простым нажатием кнопки. Связку ключей, однако, Джонс
оставил себе, чтобы избежать затруднений по возвращении с помощью из
психиатрической клиники. В музее не было телефона - следовало найти ночной
бар или аптеку, чтобы позвонить. Он уже открывал дверь, когда в спину ему
понесся поток угроз из противоположного конца комнаты. Роджерс, чьи
видимые повреждения ограничивались глубокой царапиной на левой щеке,
пришел в сознание.
- Глупец! Вырожденец Норт-Йида! Зловоние Кейтуна! Сын псов, что воют
на дне Азатта! Твоя жертва сделала бы тебя бессмертным, но ты недостоин
ее! Берегись - ибо Он голоден! Орабона, этот вероломный пес, собирался
предать меня, и я выбрал тебя. Но и ты уподобился псу, кусающему длань,