"Джеймс Хайнс. Расклад рун ("Издай и умри")" - читать интересную книгу автора

Вирджиния немного подвинулась на табурете. Ей хотелось встать,
собственно, ей нужно было встать, но она ухватилась за края табурета, словно
из страха взлететь от негодования под потолок. Теперь настало время говорить
ей, и нужно тщательно подбирать слова.
- Издательский комитет уже принял мою работу к публикации, Виктор, -
произнесла она. - Вы не имеете права в одностороннем порядке изъять ее из
списка.
- Неужели? - Глаза Карсвелла расширились. - Но я должен, моя дорогая, я
просто обязан. У меня нет другого выбора. Профессор Блэквуд - очень пожилой
человек, у него слабое сердце. Если бы он увидел это... это... это... -
Карсвелл сделал презрительный жест в сторону работы Вирджинии, самым жалким
образом разбросанной у него по столу. Казалось, он не находит слов, чтобы
охарактеризовать ее произведение. - Если бы он увидел это в своем юбилейном
сборнике, сердце бедного профессора не выдержало бы подобного
надругательства. Ваше творение, несомненно, убило бы его. - Карсвелл снова
улыбнулся, и Вирджиния едва не содрогнулась от возмущения и отвращения. -
Хотя... я ведь не знаю... возможно, такова была ваша цель.
Ей хотелось заметить, что профессор Блэквуд проспал всю торжественную
церемонию, посвященную его уходу на пенсию, начиная от торжественных речей и
заканчивая обедом. Он, по всей вероятности, не прочел ни одной книги по
специальности, изданной после 1975 года.
- Виктор, - сказала Вирджиния, сделав глубокий вдох и облизав
пересохшие губы, - сборник уже сдан в печать...
- Мне не составит ни малейшего труда вернуть его обратно с помощью
простого телефонного звонка. - Маленькие пальчики Карсвелла растопырились, и
он занес руку над телефонным аппаратом, потом вдруг с силой сжал ее в кулак
и произнес: - Но в этом-то и заключается суть моей дилеммы. Вы ставите меня
перед чудовищным выбором, профессор, перед чудовищным выбором. Следует ли
мне отложить публикацию сборника ценой больших убытков для издательства - и
причинения к тому же значительного неудобства другим его авторам, - или же
мне следует позволить ему выйти в том виде, в каком он ныне подан в печать,
прекрасно зная, что в нем содержится подобная гниль, подобное разложение в
самой его сердцевине?
Вирджиния заерзала на табурете. Решительно поставила ноги на пол,
выпрямив их. Черт с ней, с юбкой! Она чувствовала, что краснеет.
- Я не стану переписывать работу. Во-первых, потому что уже нет
времени...
А во-вторых, - она, конечно, не произнесла этого вслух, - потому что
моя работа - лучшая во всем сборнике.
- Конечно, я виню во всем только себя, - сказал Карсвелл, прерывая ее
взмахом руки. - Находясь под гнетом других своих многочисленных
обязанностей, я не сумел вовремя отследить появление вашей работы. Mea culpa
*, моя дорогая Вирджиния. И так как, - продолжал он, подняв указательный
палец, дабы предупредить все дальнейшие протесты и возражения с ее
стороны, - я ныне признаюсь в собственном упущении и преступной халатности в
данном вопросе, я готов предложить решение, которое, по моему мнению,
позволит нам продолжить запланированную работу, не отклоняясь от графика, и
сохранить или по меньшей мере защитить научную репутацию всех участников
нынешней прискорбной ситуации.
______________