"Акияма Хироси. Особый отряд 731 " - читать интересную книгу автора

- Учитель рассказал мне о твоих успехах в учебе, - ласково обратился ко
мне Накано. - Такие молодые люди нам нужны. Мобилизация учащихся, которую мы
проводим равносильна призыву на военную службу, и ты должен гордиться
этим...
Накано расспросил меня о состоянии здоровья, о [9] семье, но о том, что
мне хотелось знать больше всего, - о моих будущих обязанностях, - не сказал
ничего определенного. Он вручил мне триста пятьдесят иен на подготовку к
отъезду и предупредил:
- Жди повестки и будь готов отправиться в любой момент.
В то время триста пятьдесят иен были большими деньгами, и такая крупная
сумма невольно вызывала какую-то тревогу даже в моей детской душе. Мне было
известно, например, что старший сын наших соседей, который, окончив среднюю
школу, поступил на службу в сельскую управу, получает всего тридцать пять
иен в месяц, а месячное жалованье директора начальной школы было что-то
около ста иен. "Что бы это значило? Интересно, что же мне придется
делать?" - спрашивал я самого себя.
- Ну, Хиротян, у тебя будут, наверное, очень серьезные обязанности...
Мы тебя хорошо соберем в дорогу! - оказали мне дома.
- Правда, сейчас ничего не купишь ни за какие деньги, - жаловалась
соседям мать. Казалось, она была даже расстроена тем, что мне выдали столько
денег. Может быть, ее страшила мысль, что эти деньги зачтут потом как
компенсацию, которую получают родные погибшего. В самом деле, о каких
расходах на так называемое "снаряжение в дорогу" могла идти речь, когда за
деньги нельзя было достать не только одежду или обувь, но даже сладостей.
Об отъезде меня известили открыткой через четыре дня. Отец, обычно не
баловавший нас своим вниманием, на этот раз заявил:
- Я пойду проводить тебя!
В пальто с бамбуковыми пуговицами, одетом поверх ученической формы из
грубой материи темно-зеленого цвета, по рисунку напоминавшему москитную
сетку, в ботинках старшего брата я покинул родной дом. Стоя у ворот, мать
долго провожала меня взглядом. Вместе с отцом я пришел, как было указано в
открытке, в городскую гостиницу.
Там уже было трое подростков. Один из них, Кусуно, оказался моим
земляком, двое других были родом из соседней префектуры. В сопровождении
родных, кроме меня, пришел только один Кусуно, тихий на вид мальчик. [10]
Испытывая одинаковое чувство горечи расставания с детьми, мой отец и
мать Кусуно разговорились.
- Мой мальчик еще ни разу никуда не уезжал, и меня очень тревожит, как
ему там придется... Вы уж, пожалуйста, не обижайте его, очень прошу вас
всех... - сказала мать Кусуно, простая на вид женщина, и даже поклонилась
нам.
- Ничего, мой сынок тоже еще нигде не бывал... Они сразу подружатся.
Ведь они солдаты-одногодки... - успокоил ее отец.
Он с гордостью произнес слова "солдаты-одногодки" и засмеялся. Мать
Кусуно начала рассказывать ему про свою жизнь.
- Мой муж умер давно, и мне с трудом удалось отдать своего младшего в
среднюю школу... Но я решила, что нельзя оставаться в стороне в такое
время... да и учитель очень советовал.
Волосы ее уже тронула седина, и мы все трое с любопытством смотрели на
эту пожилую женщину, прислушиваясь к ее словам. Кусуно, по-видимому, заметил