"Владимир Хлумов. Старая дева Мария" - читать интересную книгу автора

мне больно, мама.

А, вообще-то, - глупая, идиотская шутка, и пора бы уже узнать, как это
письмо очутилось у бабушки - ведь не она же его написала, тем более,
почерком, после чтения которого, так и хочется узнать, когда же это оно
подписано к печати и по чьему заказу? Конечно, от старухи толку было мало,
потому что нашла она его под дверью во время традиционного утренннего
обхода. Следовательно, кто-то не рискнул воспользоваться почтой, а сам,
почтовым голубем, принес письмо и сунул его под дверь уже после того, как
ушла мать. Э, да я знаю, чьи это проделки, - внезапно, осененная новой
идеей, она бормотала вслух, - ах, негодяй (слово "негодяй" было произнесено
не без нежности), я тебе покажу - старая дева, и решительно принялась
набирать заветный телефонный номер. Но к середине номера решительность
куда-то исчезла, и последняя цифра попросту соскочила с кончика аккуратно
обработанного, сверкающего свежим лаком ноготка. Забыла? Вряд ли, да и
разве можно забыть вызубренный наизусть номер, заветную, мучительную
комбинацию из семи цифирь, заученный код счастья, повторяемый, как молитва,
единственному господину ее души ежедневно. Волшебный электрический адрес,
неприкасаемый до того, нетронутый, незапятнанный никогда ранее, кристально
чистый номер телефона, по которому еще никогда она не звонила. Нет, не
потому, что боялась, хотя и не без этого, но главное, конечно, она знала:
звонить первой нельзя ни в коем случае, и именно потому, что очень хочется.
Сколько их было, таких попыток, в минутные мгновения слабости, когда,
изнывая от одиночества, от надоевшего, опостылевшего, бесконечного
ожидания, со слезами на глазах, она уже почти набирала весь номер, но
каждый раз, в последнюю секунду, одумывалась и бросала трубку. Но сейчас,
теперь, совсем другое дело, теперь есть повод, есть деловой вопрос, в конце
концов, нужно прекратить эти эпистолярные попытки.

- Добрый день, - она поздоровалась с холодком, - это вас Мария Ардальоновна
беспокоит.

- Маша?! - на том конце провода не собирались скрывать своего восторга. -
Ты - мне... звонишь?!

- Да, я по делу, - так иссушающе проскрипела, что даже самой стало
противно. - Она вкратце изложила суть своего дела и от этого почувствовала
себя в совершненно идиотском положении.

- Старая дева? Маша, да как бы я посмел, - с каким-то отвратительным, как
ей показалось, театральным притворством принялся расшаркиваться
змей-искуситель. - Как ты говоришь: Послание номер один старой деве Марие
за девять месяцев до рождества? Ну и ну. Чьего рождества? На дворе-то
осень. Кстати, почему без меня ты вошла в золотую от солнца аллею?

Нужно было прекращать эту притворную игру в зародыше, и она не стала
прятать подальше свой последний, самый веский аргумент:

- Вы в прошлом году были в Нью-Йорке?