"Джейн Ходж. Сбежавшая невеста " - читать интересную книгу автора

ограничений, налагаемых вдовством. Поначалу Дженнифер была удивлена тем, с
какой охотой лорд Мэйнверинг участвовал во всех ее приемах - он совсем не
показался Дженнифер светским человеком, да и почти не пытался скрывать
облегчение, когда какая-нибудь особенно говорливая группа местных болтунов
наконец убывала домой. Естественно, что именно в то время, когда в гостиной
присутствовал десяток скучнейших представителей местной знати, леди
Лаверсток имела обыкновение звонить и приглашать в гостиную детей. Дженнифер
то и дело приходилось сопровождать в розарий или теплицу то какую-нибудь
высокопоставленную вдовушку, то преданную компаньонку.
В такие моменты она все чаще испытывала сожаление, что не сумела
подыскать себе убежище подальше от дома. Когда по утрам заявлялись новые
визитеры, она всякий раз переживала приступ страха, что среди них окажется
ее знакомый, и успокаивала себя размышлениями о том, насколько это
маловероятно - ведь она почти не бывала в обществе с тех пор, как пришло
известие о гибели родных при Ватерлоо.
Кроме того, она скоро поняла и то, какие посетители зачастили в
Лаверсток-Холл, и то, что крылось за удивительной любезностью лорда
Мэйнверинга. По существу, он находился на работе, завоевывая популярность
среди местных избирателей. Когда Дженнифер спускалась с детьми к десерту, ей
удавалось уловить множество обрывков разговоров, и она понимала, что дела
идут довольно туго. Из вечера в вечер, когда женщины поднимались, а мужчины
оставались за своими бокалами вина, она слышала возобновлявшиеся споры.
Казалось, что, по мнению своих сторонников, Мэйнверинг слишком далеко
заходил в своем радикализме. Каждый вечер он оказывался под обстрелом,
иногда спор начинался еще до того, как дамы успевали выйти из-за стола: на
Мэйнверинга нападали за его дружбу с Бурдеттом и Хантом, собрания и петиции
которых, на взгляд нападавших, были причиной нынешней нестабильной
обстановки в стране. "Расколоть партию", "уже давно не участвуют в
политике", "роспуск", "да пошел он подальше" - такие и им подобные мрачные
фразы эхом отдавались в залах Лаверстока, когда джентльмены, наконец,
гораздо позднее присоединялись к дамам, чтобы выпить чаю и посплетничать.
Дженнифер обнаружила, что невольно восхищается той мастерской
легкостью, с какой Мэйнверинг обходился со своими противниками. С
безупречной вежливостью, которая удивляла ее, он выносил все нападки,
опровергая аргументы и в конце концов каким-то образом убеждал оппонентов в
том, что они-де с самого начала были на его стороне, а он - на их.
Для детей это было время постоянного возбуждения. Все труднее было
удерживать их на занятиях. Мальчиков приходилось водить на утренние занятия
чуть ли не на поводу, а Люсинда никак не могла усидеть над своей тетрадкой и
постоянно вскакивала, чтобы выглянуть за дверь, отделявшую детскую половину
от главной лестницы.
Однажды утром, услышав необычный для столь раннего часа шум внизу,
Люсинда выскочила за дверь и вернулась обиженная:
- Это низко! Они уехали кататься и даже не подумали взять меня.
Искренне пожалев девочку, Дженнифер прилагала все усилия, чтобы
развлечь ее, но Люсинда хмурилась и хныкала до тех пор, пока с криками не
прибежали на обед братья. Они были вне себя от возбуждения. В конюшнях они
видели старшего брата, и тот пригласил их всех покататься после обеда. Уже
некоторое время Дженнифер замечала, что Чарльзу Лаверстоку требовательное
общество лорда Мэйнверинга нравилось столь же мало, сколь и светская