"Джейн Ходж. Сбежавшая невеста " - читать интересную книгу автора

ее. Свою неразборчивую речь, она прерывала редкими восклицаниями: "Джон,
Джон, да где же этот мальчишка..."
Он появился - подросток - прямо из постели, протирая? глаза, но при
виде Звездного поборол сон, взял поводья из рук Дженнифер и пообещал как
следует позаботиться о коне. Тем временем его мать раздувала тлеющий огонь,
извиняясь за отсутствие удобства и тут же обещая зажарить цыпленка и
приготовить лучшую комнату странному молодому джентльмену, выглядевшему
таким усталым. Он, должно быть, болен, думалось ей, так как продолжает
кутаться в плащ даже в доме.
Дженнифер, от страшной усталости бормоча нечто неразборчивое о болезни
и спешке, попросила, чтобы ее тотчас отвели в комнату, разбудили через два
часа и подали горячей воды и жареного цыпленка.
Старая хозяйка стала возражать: всего два часа отдыха, Господи прости,
молодой джентльмен убьет и себя, и свою лошадь. Но Дженнифер не обратила на
это внимания. Два часа было самое большее, что она могла себе позволить.
Комната над баром была маленькой и уютной, обогревалась от большого
камина внизу. Простыни пахли лавандой. Дженнифер очень хотелось раздеться и
заснуть как следует, но она не посмела. Опустившись на твердую подушку, она
пообещала себе, что проснется раньше, чем через два часа. До Лондона еще
далеко... далеко...
Она проснулась от того, что кто-то тряс ее за руку, и в ту же секунду
вскочила. Комнату заливал яркий свет зимнего солнца. Около Дженнифер стояла
хозяйка; она выглядела испуганной и извинялась больше обычного. Первый же
вопрос Дженнифер: "Который теперь час?" - вызвал поток слов. По правде
говоря, она не имела в виду ничего дурного, но джентльмен спал так крепко,
что его было никак не разбудить, она очень сожалеет, но сейчас, видимо,
около полудня, поскольку фермер Гайлз недавно прогнал назад своих коров.
Дженнифер перебила ее. Теперь ей было легко подражать требовательной
манере братьев. Спешка придала ее голосу необычную твердость, она
потребовала еды, свою лошадь, счет, - все на одном дыхании. Бормоча
извинения, хозяйка поспешила повиноваться.
Ужаснувшись, что проспала так долго, Дженнифер вздумала было отказаться
от завтрака, хотя есть очень хотелось, но потом решила, что это будет
неразумно - она просто не выдержит долгой дороги до Лондона. Так что она
ждала, терпела нескончаемую трескотню хозяйки со всей вежливостью, на какую
была способна, и была вознаграждена завтраком из вкуснейшего старого
жилистого петуха, какого ей когда-либо приходилось отведывать.
Пока она ела, хозяйка сновала туда-сюда, стараясь удовлетворить каждую
ее прихоть и с видимым усилием подавляя свое любопытство. Наконец, суетясь
вокруг с высокой оловянной кружкой, она заговорила:
- Прошу прощения, ваша милость, - произнесла она, - но вы, полагаю, не
замешаны в истории со сбежавшей молодой девушкой... - Слова замерли у нее на
губах, она сама испугалась своей смелости.
- Сбежавшей девушкой? - Дженнифер была горда своим ровным удивлением.
- Да-да, к тому же наследницы! Минут десять тому назад я бегала
одолжить французской горчицы (я ведь знаю вкусы благородных джентльменов,
хотя обслуживать их мне доводится не часто. Еще ребенком я прислуживала в
Петворте, потом вышла замуж за тамошнего старшего лакея, упокой, Господи,
его душу; он был мне суровым мужем, лет уж пятнадцать прошло, как он умер),
но, - она заметила нетерпение Дженнифер, - как давеча говорила, я заскочила