"Джейн Ходж. Сбежавшая невеста " - читать интересную книгу автора

Сообщив как бы между делом это известие, герцогиня с еще большим
энтузиазмом занялась приготовлением к появлению Дженнифер в обществе. А
Дженнифер в свою очередь сжала зубы и дала себе слово, что покорит
лондонский свет. Герцогиня права: замужество по любви - романтическая
чепуха. Она сохранит холодную голову и согласится выйти замуж не меньше чем
за пэра, чтобы ее состояние украсилось его короной.
Между тем герцогиня призвала к себе дочь, Джейн, которая много лет тому
назад вышла за безмозглого маркиза и теперь деловито занималась
подыскиванием такой же партии для старшей из целой череды сереньких мисс
Бересфорд. Леди Бересфорд не испытывала большого восторга от того, что ей
навязали слишком хорошенькую протеже герцогини. Но герцогиня оплачивала
расходы светского сезона мисс Бересфорд. Этот аргумент звучал очень
убедительно. Так что леди Бересфорд поцеловала Дженнифер, объявила, что
Дженнифер удивительно мила и полна жизни и что Памела будет польщена,
дебютируя в обществе вместе со столь очаровательной девушкой. За спиной же
герцогини она обменялась понимающими взглядами со своей давней союзницей -
Маршем. Этот взгляд не предвещал Дженнифер ничего хорошего.
Щедро хваля Дженнифер в лицо и перед герцогиней, леди Бересфорд не
упускала случая посеять ядовитые сомнения в душах всех, кто готов был ее
слушать. "Мама так импульсивна... О ее новой протеже известно так мало...
Остается только надеяться, что мама не разочаруется... Как странно, что
никто ничего не знает о семье мисс Фэрбенк... Что касается ее состояния..."
Фраза обычно заканчивалась выразительным движением все еще красивых плеч.
Тем временем Маршем выполняла ту же задачу на половине слуг: сопровождавшим
своих хозяек камеристкам в красках сообщались детали первого появления
Дженнифер в доме: "... в мужском наряде в сопровождении лорда
Мэйнверинга..." Камеристки с готовностью отгадывали значение этой фразы.
Но Дженнифер оставалась в счастливом неведении относительно этой низкой
клеветы. Внешне ее мир был исключительно розовый. Имея наконец полный
гардероб молодой леди высшего света, она теперь всюду выезжала со своей
патронессой или, если герцогиня предпочитала остаться дома и писать дневник,
с леди Бересфорд, которая казалась добрейшей из дам, когда-либо
сопровождавших девушек на светских приемах. Ее дочь, Памела, ничего собой не
представляла; она была неинтересной, скучной, уравновешенной девушкой, но в
своем предвкушении от покорения Лондона Дженнифер этого не замечала. Она
вела беседу за двоих и не замечала, что среди веселых молодых людей, которые
окружали их каждый вечер, говорила именно она, а Памела только улыбалась,
кивая и слушая.
Будучи независтливой сама, Дженнифер не имела представления о том
бешенстве, с которым леди Бересфорд наблюдала за происходящим, и простодушно
считала, что они с Памелой подруги, хотя и не очень близкие. Таким образом
они вместе (и как бы не вместе) посещали балы и рауты, театр и оперу, и
всюду, куда бы они ни пошли, их сопровождал рой кавалеров. Более
консервативные и осторожные ухаживали за Памелой, семья и состояние которой
были всем известны; весельчаки и любители рискнуть выбрали Дженнифер. В
конце концов ведь не зря же ей покровительствует богатая герцогиня.
Главным из них как по положению, так и по настойчивости ухаживаний был
молодой лорд Ледерхед, денди непревзойденной элегантности. Говорили, что в
заботе о своей внешности он превосходит даже знаменитого разорившегося
изгнанника Бо Бруммеля. Поскольку одевание к выезду занимало у него не менее