"Роберт Холдсток. Железный Грааль ("Кодекс Мерлина" #2) " - читать интересную книгу автора

собак, а опекуны спорили, хоронить его или собрать небольшой погребальный
костер.
Арбам был еще очень слаб. Лицо бледно, в дыхании чувствовалась гниль, и
над головой собирались тени. Глаза погасли, смотрели влажно и рассеянно. Тем
не менее он сумел найти немного сил.
- Ты не задумывался, - тихо спросил он меня, - что бывает с теми, кто
был убит собственным предком?
Я пробормотал, что это мне неведомо, а любые соображения были бы
пустыми догадками. Страна Призраков для меня являлась такой же тайной, как
для него.
- Все равно, запомни мои слова, - продолжал он. - Живой или мертвый, я
закрою для них переправу. Им не место в этом мире. Положись на меня. И скажи
моим внукам, ладно?
- Ты мог бы сказать им сам, - заметил я, но он горько усмехнулся.
- Мунде, пожалуй. Но мальчишка весь в мать. Нетерпелив и вспыльчив.
Айламунду тоже всегда злили напрасные смерти.
В этот миг я мог заглянуть в будущее Арбама, но удержался. Он находился
между небом и землей, полуживой, полумертвый. Он видел почти пятьдесят зим.
Возраст, лежащий на его широких плечах, в его крепких костях, либо работал
на него, либо ускорял его уход в Страну Призраков.
Мне не пристало вмешиваться.
Мунда заходила к деду, но Кимон не пришел ни разу. Зато мальчишка
собрал совет в самой просторной пещере и потребовал устроить пир. Ему
напомнили, что народ оплакивает упавшего со скалы мальчика. Тогда Кимон
предложил совместить тризну с призывом к битве.
Для этих обрядов пищу готовили по-разному, и женщины-старейшины с
воинами рассаживались в разном порядке, но Кимон сразу разрешил все
сложности церемонии, заявив: "Я еще молод, но я - сын своего отца, и мое
слово - первое. Я почту умершего мальчика, я устрою ему достойные похороны.
Но над нами теперь не крыша родного дома, а свод пещеры в пустыне, лежащей
между жизнью и смертью. Нечего поднимать шум вокруг мертвого - слова живых
сейчас важнее".
Думаю, он потратил не один час, составляя эту впечатляющую маленькую
речь.
Он поместил свой маленький овальный щит с коршуном на коне посреди
круга, составленного из деревянных столов, а рядом положил подушку, поставил
блюдо и чашу. Я знал, что означает его поступок. Были на востоке земли, где
подобные претензии со стороны мальчика были бы встречены снисходительным
смехом. Были и такие, где их сочли бы дерзостью, достойной легкого
наказания. Но среди кельтов, как я обычно называл эти племена, щит,
поставленный посреди круга, вполне мог привести к казни Кимона за попытку
без поединка захватить власть отсутствующего правителя - или к спокойному
признанию его главенства, просто по праву наследования.
В сущности, Мунда имела большие права на место в середине. Даже теперь,
описывая эти события спустя долгий срок, я помню, как высоко ценились
женщины Альбы в принятии решений и подготовке к сражениям. Со временем
обычай переменился, но во времена Урты он был правой рукой власти, а
Айламунда, пока была жива, оставалась ее левой рукой. После смерти они
попадали в разные области Страны Призраков, но могли встретиться на тайных
тропах, чтобы делиться воспоминаниями и обсуждать дела.