"Том Холланд. Спящий в песках " - читать интересную книгу автора

головой и указала глазами на звезды - острова в безбрежном океане времени.
Так и не получив вразумительного ответа, Гарун не переставал размышлять над
загадкой, но когда попытался проявить настойчивость и добиться-таки
объяснений, жена вдруг погрустнела и с того дня начала от него отдаляться.
Взгляд Лейлы делался все холоднее, и порою, играя с малышкой,
аль-Вакиль замечал, что супруга взирает на них как-то отстраненно и в ее
полуприкрытых глазах не видно былого блеска. Иногда она исчезала, и Гарун
нередко в конце концов находил ее на балконе, где она часами сидела,
устремив взгляд в ночь, - совсем как в тот первый год, который она провела в
его доме, не проронив ни слова.
И вот как-то раз, когда Лейла отсутствовала уже пару дней, аль-Вакиля
призвали в дом соседа, где занедужил слуга. Гарун этому не удивился, ибо
стояло лето, Каир задыхался от духоты и вони, жгучие ветры, доводя до
бешенства собак, гоняли по улицам песок, а высохшая грязь превращалась в
ядовитую пыль. Врачеватель понимал, что в огромном, густонаселенном городе
жара способствует быстрому распространению всякого рода инфекций. Но едва он
приблизился к постели больного, как стало ясно: причиной горячки стала не
зараза, а тот недуг, сталкиваться с которым уже доводилось.
Опустившись на колени рядом с кроватью, он откинул простыню и при виде
багровевшей на груди хворого слуги царапины тяжело вздохнул, ибо самые
худшие его опасения подтвердились.
Гарун приложил все силы, чтобы облегчить страдания несчастного, однако
никаким эффективным в данном случае лекарством или противоядием он не
располагал. Задерживаться в доме соседа не было смысла, и лекарь отправился
восвояси. Лейла уже вернулась - он застал ее баюкавшей Гайде.
- Скажи мне, - обратился к жене врачеватель, - в чем секрет того
снадобья, которое исцелило христианского купца и еврейского юношу?
В ответ она лишь пожала плечами:
- О каком снадобье речь? Я не понимаю.
- Ты прекрасно все понимаешь, - резко возразил аль-Вакиль, чувствуя,
как вскипает внутри раздражение.
Видимо, Лейла поняла его состояние, ибо, сняв дочурку с коленей,
подошла к мужу, обняла и тесно прижалась к нему всем телом.
- Вспомни о своей клятве, дорогой, - прошептала она. - Разве ты уже не
любишь меня больше всего на свете?
Ее объятия и последовавший за ними жаркий поцелуй мигом рассеяли все
сомнения и тревоги аль-Вакиля, и, страстно припав к нежным, соблазнительным
губам, он в который уже раз подумал, что нет и не будет в его жизни счастья
большего, чем ее любовь.
- Люблю! - приглушенным голосом воскликнул Гарун. - Больше жизни!
Больше райского блаженства!
Но на следующий день, зайдя проведать больного, он с удивлением и
испугом обнаружил на его груди второй кровоточащий шрам.
Целитель попытался облегчить страдания несчастного и утешить его,
однако преуспел в этом мало. В душевном смятении он вернулся домой, где его
жена, как и вчера, лелеяла на коленях дочурку.
- Где ты была прошлой ночью? - спросил он.
- Тебе нужно об этом напоминать, дорогой? - промолвила она с улыбкой.
- Нет, я помню. Но потом я заснул так крепко и непробудно, словно был
одурманен мандрагорой. А где в это время была ты? Спала рядом со мной, жена