"Том Холланд. Спящий в песках " - читать интересную книгу автора

испугавший меня в расщелине. А когда поднявшийся ветер принялся с завыванием
кружить песок, в моей памяти всколыхнулись древние суеверия, и мне
почудилось, будто вой ветра и впрямь есть не что иное, как голос Сета,
пробудившегося от глубокого сна и восставшего, дабы вернуть себе власть над
миром.
В лагерь мы вернулись усталыми и подавленными, а поскольку наше
состояние бросалось в глаза, не было ничего удивительного в том, что Блэкден
и Фрэйзер поинтересовались, где это нас носило. Я ограничился лишь рассказом
о найденном карьере, но по тому, как многозначительно переглянулись мои
товарищи, понял: еще немного - и тайна наша будет раскрыта.
Время шло, а поиски гробницы не приносили никаких результатов. Ньюберри
все больше и больше мрачнел, переживал и нервничал. Вся наша затея начинала
казаться безнадежной.
Наконец рождественские каникулы подошли к концу, и я был готов
вернуться к своим обязанностям по копированию. Оказалось, однако, что у
Ньюберри на мой счет имелись иные планы. Он сообщил, что переговорил с моими
покровителями и те дали согласие на мой переезд в Эль-Амарну, где Петри
обучит меня методике поведения раскопок.
Разумеется, я отлично понимал, какими мотивами руководствовался
Ньюберри: он хотел иметь в долине своего человека, чтобы без промедления
узнавать о любой примечательной находке. Но какое мне было дело до его
побуждений? Петри являлся величайшим археологом своего времени, и этот
выдающийся человек вознамерился поделиться со мной своими знаниями. Со мной!
С простым рисовальщиком-копиистом, то есть человеком, принадлежащим к едва
ли не самой низшей касте в египтологии. Еще недавно я даже мечтать не смел о
подобном везении. Недолгого - всего-то несколько месяцев - пребывания в
Египте оказалось достаточно, чтобы детская влюбленность в эту страну чудес
переросла в подлинную любовь. Я не желал для себя иной судьбы, кроме как
изучать древние реликвии и раскрывать тайны далекого прошлого. А еще недавно
дерзкая цель стать когда-нибудь в будущем настоящим археологом теперь уже не
казалась недосягаемой.
Мне хотелось верить, что Петри - тоже самоучка - отнесется к моей
увлеченности с пониманием. Впрочем, именно на увлеченность мне и следовало
уповать, поскольку учение у мистера Петри едва ли обещало стать легким. Я
уже был наслышан о его эксцентричности, и в самом ближайшем будущем мне
предстояло в полной мере испытать ее на себе. Долго ждать не пришлось: в
первый же день моего пребывания в лагере он направил меня на строительство
хижины, ибо наемные рабочие занимались исключительно раскопками и
использовать их в качестве слуг было строжайше запрещено. Мебель и
постельное белье тоже не входили в число разрешенных в лагере бытовых
удобств. Результат моих трудов был не в большей степени достоин восхищения,
чем условия, в которых мне пришлось работать впоследствии. О странствиях по
пустыне в поисках сокрытых гробниц или охоте за таинственными сокровищами
пришлось забыть. Вместо этого мне приходилось день-деньской кропотливо
просеивать песок и осторожно разбирать каменные обломки в надежде
натолкнуться на черепок или осколок статуэтки. Именно из таких скудных
фрагментов, как из элементов мозаики, должна была сложиться более или менее
целостная картина древней жизни. Признаться, в ту пору я видел в своем
учителе прежде всего упрямого, безжалостного педанта, за что ненавидел его
смертной ненавистью. Но одновременно и преклонялся перед ним, поскольку он,