"Том Холланд. Спящий в песках " - читать интересную книгу автора

портал, что ведет к...
Охваченный волнением, я хлопнул в ладоши, приказывая немедленно
продолжить раскопки. Увы, никто не повиновался. Ахмед, смотревший на
окрашенные кровавым предзакатным багрянцем горные пики, повернулся ко мне и,
смущенно переминаясь с ноги на ногу, сказал:
- Уже поздно, господин, скоро стемнеет. Может быть, лучше продолжить
раскопки завтра днем?
Я покачал головой.
Ты же знаешь, если мы и сегодня не обнаружим ничего достойного
внимания, завтра я должен буду покинуть Долину. У меня осталась единственная
возможность что-то здесь найти - сделать это нынче ночью.
Ахмед жестом указал на рабочих.
- Вы же видите, господин, сегодня эти четверо ни за что не притронутся
к лопатам.
- Тогда найди мне других рабочих! - воскликнул я, теряя терпение. - И
побыстрее, время не терпит!
Мгновение помедлив, Ахмед поклонился и торопливо ушел. Я проводил его
взглядом и снова, еще более внимательно, присмотрелся к украшению. Мое
возбуждение усилилось: мне показалось, что портрет свидетельствует в пользу
высказанного как-то Петри предположения о том, что великая царица Тии по
происхождению не являлась египтянкой. По его мнению, в жилах матери Эхнатона
текла семитская кровь. Однако портрет, который я держал в руках, скорее
наводил на мысль о нубийских корнях.
Я нахмурился, ибо с трудом мог согласиться со своим же собственным
заключением. Дело в том, что великая царица Египта, то есть главная жена
фараона, всегда состояла в кровном родстве со своим царственным супругом.
Это был не просто обычай, а незыблемое правило, установленное жрецами Амона:
они полагали, что престол достоин занимать лишь монарх с незамутненной
царской кровью, являющийся, таким образом, бесспорным наследником как по
мужской, так и по женской линии. Но откуда в таком случае взялась Тии? Как
ей, иностранке, удалось не просто стать одной из множества наложниц, но
возвыситься до положения великой царицы - первой за всю долгую историю
Египта, кого изображали как равную ее богоподобному супругу? Что помогло ей
обрести такое влияние на фараона Аменхотепа и взять верх над веками
сохранявшимся обычаем и установлениями жрецов Амона? И... - эта мысль
посетила меня неожиданно - не из того ли самого источника черпал силы для
борьбы со жречеством ее сын Эхнатон? Возможно, ключ к его тайне сокрыт в
песках - вот здесь, прямо под моими ногами?
Не удивительно, что возобновления раскопок я ждал с лихорадочным
нетерпением. Правда, к моему разочарованию, Ахмеду удалось привести лишь
десяток землекопов, да и те, судя по испуганным физиономиям, отнюдь не
горели желанием приняться за дело.
- Люди очень боятся, господин, - шепнул мне десятник. - Их головы
забиты всякими вздорными суевериями, и все они уже прознали о последней
находке - о львице с женской головой. Им страшно: а ну как они потревожат
охраняемую заклятием гробницу и во второй раз выпустят демона на волю?
- Нет там никакого демона, - заявил я нарочито громко, чтобы все меня
слышали. - Демона нет, и бояться его нечего. Зато у меня есть вот это. - В
руке моей появилась монета. - Это станет наградой для первого из вас, кто
что-нибудь найдет.