"Том Холланд. Спящий в песках " - читать интересную книгу автора

усиливалось часто встречавшимся на стенах изображением глаз, смотревших с
раскрытых ладоней: по местным поверьям, этот магический знак защищал от
проклятия.
По мере того как улица становилась шире, глаза на стенах попадались все
чаще. Вглядевшись в сумрак, я увидел впереди очертания массивных ворот -
Баб-эль-Фатх. Где-то за ними должна находиться пресловутая мечеть
аль-Хакима. Правда, пока мне удавалось разглядеть лишь примыкавшую к арке
полуобвалившуюся стену, настолько убогую, что можно было лишь подивиться
нерасторопности властей, до сих пор не распорядившихся ее снести. Даже по
сравнению с остальной частью, прямо скажем, запущенной улицы этот участок
поражал заброшенностью и захламленностью. И тем не менее эти руины обладали
некой необъяснимой притягательной силой. Почти против воли я подошел к
воротам и заглянул в проем. За ним виднелся двор, вымощенный поблескивающими
под луной мраморными плитами, хотя при более близком рассмотрении оказалось,
что мрамор давно растрескался, и сквозь него обильно пробиваются сорняки.
Двинувшись дальше, я обнаружил громоздящиеся обломки, остатки стен и справа
и слева от себя два четко вырисовывавшихся на фоне звездного неба минарета.
В тот же миг сердце мое сжалось от леденящего страха: я понял, что нашел
мечеть аль-Хакима.

* * *

Преодолев иррациональное чувство подавленности, я двинулся к дверному
проему под ближайшим минаретом. Казалось, что каменная кладка там
сохранилась лучше, а это порождало надежду на какую-нибудь заслуживающую
внимания находку. Над дверью имелась арабская надпись, однако настолько
затертая, что мне с трудом удалось разобрать лишь отдельные слова:
"аль-Вакиль" (не иначе как имя), "это место" и уже по другую сторону от
проема - "тьма".
Я призадумался. Прочесть что-либо еще было невозможно, но одно
представлялось несомненным: надпись не имела решительно никакого отношения к
давно умершему фараону. Впрочем, по здравому рассуждению приходилось
признать, что, понадеявшись на иное, я, очевидно, предался самообману. Как,
во имя Господа, имя царя, забытого задолго до распространения ислама и
прихода в Египет арабов, могло стать известно мусульманскому халифу. И даже
если в силу живучести легенд или еще по какой-то неведомой причине халиф
прознал про древнего правителя Египта, что могло заставить его высечь
еретические символы на камнях мечети и как могли эти сатанинские знаки
пережить столетия?
С другой стороны... Я собственными глазами видел в лавке старика камень
с символом Атона, и он был подлинным. Таким же неподдельным, как и явный
страх торговца. Уже одно это...
Толкнув дверь, - она распахнулась легко - я всмотрелся в темноту и,
сумев разглядеть ступеньки, начал осторожно подниматься. Вскоре стало ясно,
что лестница вьется спиралью вокруг центра минарета и ведет, видимо, на
самый его верх. Подъем затрудняла кромешная тьма, но через некоторое время
впереди блеснул тонкий серебристый луч. Выглянув в узкое оконце, сквозь
которое в башню проникал лунный свет, я понял, что поднялся выше, чем
ожидал. Задержавшись ненадолго, чтобы обозреть хорошо различимые сверху
развалины мечети, я продолжил восхождение. Мне встретилось еще одно окно,