"Том Холланд. Спящий в песках " - читать интересную книгу автора

Как оказалось, осматривавшие ближние границы французы напились и стали
задирать моих рабочих из числа местных жителей. Естественно, я поспешил
разобраться в этом деле и по прибытии на место обнаружил, что ссора вышла и
вправду нешуточная. Все мои призывы к спокойствию оставались не более чем
бесплодным сотрясением воздуха. На моих рабочих наседали не только французы,
но и их слуги, судя по физиономиям - самые настоящие головорезы. Судя по
всему, слуги-то и явились настоящими зачинщиками.
Поняв, что увещеваниями ничего не добиться, я вызвал караул и пригрозил
взять всех буянов под стражу. Это несколько охладило горячие головы:
французы пообещали немедленно удалиться - с тем условием, что я отпущу и их
прислужников. Чтобы не усугублять раздоры, я согласился, однако, когда мои
люди расступились, чтобы дать скандалистам уйти, мое внимание привлек один
из сопровождавших французов арабов - кажется, главный заводила. Мы
встретились взглядами, и меня передернуло.
Ошибиться было невозможно. Хотя негодяя, напавшего на меня из темноты в
Долине царей, я видел всего лишь долю секунды, его хищная ухмылка и горящий
взгляд запомнились на всю жизнь. Указав на преступника своим людям, я
приказал взять его, чему, однако, категорически воспротивились французы.
Началась перепалка, за ней стычка, но, поскольку я удерживал своих людей от
слишком решительных действий, негодяю и его приспешникам удалось скрыться. Я
остался ни с чем, точнее, с избитыми людьми, шестью разозленными французами
и серьезной угрозой для своей будущей карьеры.
Французы со свойственной их нации бесцеремонностью нажаловались на меня
начальнику, который, как им, естественно, было известно, являлся их
соотечественником. Однако возглавлявший в ту пору Службу древностей мсье
Гастон Масперо - человек редкостной порядочности и проницательности - вовсе
не намеревался на основе одного лишь голословного навета уволить того, кого
сам пригласил на должность главного инспектора Зная меня достаточно хорошо,
мсье Масперо не верил в мою виновность, однако, не желая конфликтовать с
влиятельными представителями французской колонии, предложил мне ради
соблюдения формы принести им извинения. Возможно, с точки зрения француза,
такого рода компромисс представлялся самым разумным выходом из создавшегося
положения, однако я почувствовал себя до крайней степени униженным и
оскорбленным. Согласитесь, не очень приятно просить прощения у виновников
конфликта, сознавая собственную к нему непричастность, - ведь я всего лишь
добросовестно выполнял свои обязанности. Помимо столь прискорбного попрания
моей чести и гордости, меня тревожило и другое - причем, возможно, даже
сильнее, чем моральное унижение. Кем был тот араб, напавший на меня в Долине
царей, а потом учинивший столь вредоносный для моей репутации скандал?
Почему он на меня ополчился? Был ли тот факт, что он причинил мне серьезные
неприятности сразу после ночного посещения мечети аль-Хакима, простой
случайностью или же за этим инцидентом таилось нечто большее? Мне невольно
вспомнились последние слова старого араба; "Ты получил предупреждение!" Ну
что ж, теперь я действительно осознавал себя предупрежденным, хотя,
возможно, не в том смысле, какой имели в виду мои недруги. Мне пришло в
голову, что, коль скоро кто-то счел нужным предпринять против меня активные
действия, причина тому может быть лишь одна: я подошел слишком близко к
раскрытию какого-то важного секрета Возможно, даже ближе, чем смел
надеяться. Иначе кому бы потребовалось предпринимать скоропалительную
попытку лишить меня должности?