"Том Холланд. Спящий в песках " - читать интересную книгу автора

Подтверждением обоснованности такого предположения стало полученное
через несколько дней после скандала с французами письмо от Теодора Дэвиса
Он, похоже, пребывал в крайнем возбуждении. Речь в послании шла о находке,
сделанной Дэвисом в Долине царей, - о неразграбленной гробнице, полной
сокровищ. Не могу не признать, что при этом известии я испытал смешанные
чувства. С одной стороны - живой интерес к столь редкостной находке, а с
другой - острую зависть: ведь по справедливости честь такого открытия должна
была принадлежать мне. Поначалу я решил было, что Дэвис наткнулся на то
самое место, где в последний вечер пребывания в Долине царей работал я сам,
но, торопливо прочитав письмо до конца, я убедился в безосновательности
своих опасений. Из текста явно следовало, что он проводил раскопки на другом
склоне. Тем не менее находка Дэвиса представляла для меня немалый интерес,
ибо, по его мнению, захоронение принадлежало родителям царицы Тии.
" В этом не может быть ни малейших сомнений, - сообщал Дэвис. - До сих
пор мне не доводилось слышать о погребении в Долине царей тех, кто не
принадлежал к царствовавшим династиям, однако на крышках саркофагов
сохранились имена усопших: Юаа, отец царицы, и Туа, его супруга. Уцелели и
мумии, причем мужская в отличном состоянии.
Знаю, что вы склонны были считать его нубийцем, - писал далее Дэвис, -
однако должен заверить вас, что этот Юаа ни капельки не похож ни на одного
чернокожего африканца из тех, кого мне до сих пор доводилось встречать. По
существу, он просто копия одного моего знакомого политика, еврея с
Род-Айленда тот же крючковатый нос и такая же чертовски длинная шея. Скажу
по правде, мне несколько обидно за вас. Вы копали здесь столько лет,
просеяли сквозь сито чуть ли не всю пустыню, а стоило вам уехать, и какие-то
новички совершили столь замечательное открытие".
На самом деле, конечно, обидно было не ему, а мне. Хотя Дэвис и не
упустил случая позлорадствовать, оказалось, что наше прежнее сотрудничество
еще кое-что для него значит. Находкам, о которых он сообщал - сначала
сокровищам, а через несколько месяцев и мумиям, - предстояло отправиться в
Каирский музей, и Дэвис, вознамерившийся выпустить о них книгу, решил
заказать мне иллюстрации.
"Мне доподлинно известно, - писал он, - что лучшего рисовальщика среди
специалистов по Древнему Египту мне не найти. Я собственными глазами видел
выполненные вами акварели. Так не сочтите за труд по прибытии артефактов из
гробницы в Каир сделать необходимые для публикации рисунки.
Разумеется, - добавлял Дэвис в постскриптуме, - за соответствующее
вознаграждение".
Я тут же ответил согласием, печально подумав, что, возможно, довольно
скоро копирование древностей снова станет для меня источником средств к
существованию. Правда, в отставку меня пока не спровадили, но в силу того,
что я не мог заставить себя просить прощения, не будучи виноватым, ситуация
оставалась напряженной. Я знал, что Масперо, искавший выход из тупика,
планирует на время, пока все не уляжется само собой, удалить меня из Каира,
направив в какое-нибудь захолустье, и такое несправедливое решение
заставляло меня со всей остротой чувствовать унизительность своего
положения.
Смириться с мыслью о необходимости оставить Каир - особенно после того,
как удалось напасть на столь многообещающий след, - было непросто, однако
ради сохранения должности стоило согласиться даже на такой шаг. С величайшей