"Том Холланд. Спящий в песках " - читать интересную книгу автора

- Однако я на тысячи лет старше твоего бога.
- Хвастливое заявление, - молвил Гарун, протянув руку над жаровней и
приставив острие меча к сердцу своего противника. - Надеюсь, оно хотя бы
помогло тебе должным образом подготовиться к смерти.
Жрец - и это не укрылось от аль-Вакиля - напрягся. Слегка надавив
мечом, полководец несколько раз взмахнул рукой и, разогнав дым, впервые
по-настоящему рассмотрел скрывавшееся за дымовой завесой, напрочь лишенное
выражения лицо. Яркий, холодный, как лунный свет, взгляд встретился с
взглядом Гаруна, и воин подумал, что когда-то этот человек, наверное, был
красив. Но ныне жрец выглядел устрашающе безобразно, ибо не имел ушей и на
месте его носа зияла дыра.
- Смерть... - прошептал жрец, неожиданно улыбнувшись, и Гарун заметил,
что на лбу его выступили бусинки пота. - Я почти забыл о том, что она вообще
существует. Внезапно он выкрикнул какую-то непонятную фразу - не то молитву,
не то заклинание - и всем своим весом навалился на меч, словно стремясь,
чтобы клинок скорее пронзил его сердце.
- Тии... - прошептал жрец, а потом надрывно выкрикнул то же самое
слово: - Тии!
Он рухнул прямо на жаровню. Емкость с черной жидкостью перевернулась,
угли разлетелись по всему помещению.
Гарун попятился, но черные брызги все же запачкали его плащ. Правда, на
первый взгляд они не оказали никакого воздействия, тем паче что скоро ему
стало не до какой-то там липкой жижи. Тело жреца у его ног уже превратилось
в кучку пыли, медленно оседающую в лужице крови, а по помещению начинал
распространяться огонь. Языки пламени поднимались все выше и выше, но Гарун
медлил, ибо заметил, что кровь, собравшись ручейком, быстро потекла в
дальний, сокрытый играющими тенями конец зала Вспомнив совет жителей Ирама,
позволивший ему не заблудиться в пустыне и найти роковой город Лилат-ах, он
двинулся по кровавому следу, намереваясь найти идола.
И действительно увидел его - у дальней стены. Но по мере приближения к
идолу аль-Вакиль почувствовал, как мужество покидает его и душу охватывает
необъяснимый страх, тем более странный, что темные тени скрывали истукана,
позволяя различить лишь силуэт.
Досадуя на себя, Гарун подхватил горящую головню и, шагнув к идолу,
поднес источник огня к его лицу. И опешил.
Никогда в жизни не видел он столь совершенную и прекрасную женщину.
Изваяние было изготовлено с невероятным мастерством: мрамор казался нежнее,
чем живая кожа, а при взгляде на сочные, теплые губы возникало непреодолимое
искушение припасть к ним в поцелуе. Дабы совладать с собой, праведный
воитель закрыл глаза и потряс головой, а когда вновь поднял веки, увидел то,
чего не было раньше: изогнутые в жестокой улыбке губы. Идол словно
насмехался над Гаруном, безмолвно намекая на тайны, слишком ужасные, чтобы
заговорить о них вслух, и на пороки, чудовищностью своей превосходящие все,
доступное воображению смертного. Даже золотой головной убор статуи,
казалось, сулил смерть, ибо на нем красовалось изображение плюющейся ядом
кобры. На миг Гарун почувствовал себя беспомощной добычей, угодившей в
смертельную западню: его обуревали странные мысли и желания, о существовании
каковых полководец доселе даже не подозревал. Все ближе и ближе склонялся он
к ярким, чувственным губам, ощущая, как постепенно лишается собственной
воли... Наконец он закрыл глаза и коснулся губами ее уст.