"Том Холланд. Спящий в песках " - читать интересную книгу автора

вонючего мяса. Халиф, как и раньше, радостно хлопнул в ладоши и, войдя в
лавку, взял в руки огромный нож для разделки мяса. Он с размаху вонзил этот
нож в затылок несчастного, но этим не ограничился, а продолжал орудовать
тесаком до тех пор, пока не расчленил тело. Разделанные куски Масуд развесил
на крюках, рядом с говядиной и бараниной.
- Видишь, как это просто - убить? - со смехом обратился халиф к Гаруну
аль-Вакилю. - Выполнив мое повеление, ты получил бы половину сокровищ,
которые доставил из Лилат-ах, а теперь тебе не видать ни динара.
Они пошли дальше, и через некоторое время внимание аль-Хакима привлекла
шумная толпа, собравшаяся возле пекарни. В ответ на вопрос, что тут
происходит, кто-то из прохожих пояснил, что булочник обманывал покупателей,
используя фальшивые гири.
- Ага! - вскричал халиф. - Аль-Вакиль, тебе представляется возможность
исправить допущенную оплошность. Уж этого-то человека ты не можешь назвать
невиновным, ибо его уличили в мошенничестве. Убей его! - Тело халифа вновь
сотрясла дрожь, а голос сорвался на визг: - Убей! Убей!
Но Гарун снова покачал головой и ответил отказом:
- Я не могу, о владыка.
Халиф потянулся, как голодный кот, и повернулся к Масуду, на физиономии
которого расцвела свирепая ухмылка. Великан бросился к булочнику, схватил
его за волосы и ткнул лицом в грязь у ног аль-Хакима. Тот наступил на голову
несчастного, придавил ее каблуком и кивнул Масуду. Тот, задрав халат
несчастного, сорвал веревку, служившую ему поясом, и совершил над ним грех,
о каковом человек праведный не станет и упоминать. Несчастный кричал до тех
пор, пока черный гигант не разорвал его надвое. Потом он бросил тело в грязь
и засунул в рот мертвецу булку.
- Видишь, как это легко - убивать? - снова промолвил халиф,
повернувшись к Гаруну. - Выполни ты мою волю, я оставил бы тебе твой дом,
твоих рабов и твое имущество. А теперь у тебя не останется ни динара.
Они продолжили путь, пока не приблизились к Баб-эль-фатх, к Северным
воротам, где неожиданно услышали смех и женские голоса.
Халиф замер, лицо его потемнело от ярости.
- Что это такое? - вскричал он и, повернувшись на звук, увидел бани,
покрытые многоцветными, узорчатыми мраморными плитками.
- Кто допустил, чтобы женщины, существа нечистые и греховные,
осмелились осквернить собой красоту этого места? Разве я не повелел всем
женщинам Каира не покидать своих домов? Разве во исполнение этого указа мною
не было запрещено шить женскую обувь? Можно ли было выразить свое желание
яснее и доходчивее? Видишь? - Он обратился к Гаруну. - Я халиф, возлюбленный
Аллахом повелитель правоверных, коему все обязаны повиноваться. А они... -
Он указал в сторону бань. - Они презрели мою волю. Убей их всех! Убей! Убей!
Но и на сей раз верный клятве аль-Вакиль покачал головой и произнес те
же слова:
- Я не могу, о владыка.
Халиф закусил губу, лицо его побелело от ярости.
- Подумай, о воитель, - процедил он. - Помни, что у тебя уже не
осталось ничего, что я мог бы забрать в наказание за отказ повиноваться.
Ничего... Кроме одного.
Гарун, однако, промолчал и лишь сокрушенно покачал головой.
И вновь аль-Хакима передернуло. Он обернулся к Масуду и истошно