"Коре Холт. Конунг: Властитель и раб ("Конунг" #3) " - читать интересную книгу автора

Гаут ответил:
- Многие годы я, твой друг, тоже слышал от тебя правдивые речи.
Конунг продолжал:
- Ты не облегчил мой выбор. Но, Гаут, если мы сохраним Халльварду
голову - на время? Ты отправишься в Вик, понесешь письмо Аудуна преподобному
Сэбьёрну. Скажешь Сэбьёрну, что если Магнус явится в Нидарос толковать о
мире, Халльвард будет наказан - мною. Двое людей Магнуса будут стоять рядом
и потом засвидетельствуют своему конунгу, что жизнь была искуплена жизнью.
- Я обещаю тебе сделать это, - сказал Гаут. - Но сперва я опущусь на
колени перед Халльвардом и буду молить его о прощении.
- Молчи! - вскричал Сверрир. - Иначе я отрублю тебе руку.
Гаут сказал:
- Все, что у меня есть, к твоим услугам.
Я сходил за рогом с пивом и подал его Гауту. Тот сперва отстранился, но
затем взял и медленно выпил. Постепенно на его бледном лице проступила
краска, и я отметил нечто уже виденное прежде: когда Гаута обуревали мысли,
он протянул вперед культю, но, увидев, что руки нет, с ошеломленным взглядом
медленно поднял за рогом другую руку.
- Я сделаю так, как ты просишь, - сказал он. - Но это первый раз, когда
я участвую в подлости против друга.
- Я знаю, ты будешь молчать, - отозвался Сверрир.
- Да, - сказал Гаут, - и не из-за твоей угрозы наказания, государь. А
потому, что сделал выбор: спасти жизни многих, пожертвовав одной.
- В твоей голове водятся мысли, достойные конунга! - сказал Сверрир.
Гаут откланялся и вышел.
Выходя, он встретил Халльварда.

***

Вот что я помню о старом биркебейнере, увидавшем приплывший в Нидарос
корабль с грузом башмаков:
Один старый биркебейнер, имя которого я забыл, прославился в те
времена, когда ватага крепких парней обматывала ноги берестой, чтобы
уберечься от острого наста. Он выучился тонкому искусству плетения обуви из
бересты, в которой было что-то от мягкости и прочности кожи. Он обучал
мальчиков и посвящал их в многочисленные хитрости берестяного ремесла,
воспитывал и давал добрые советы. Однажды ему была оказана честь обуть в
бересту ноги конунга.
И вот он стоял на молу в Нидаросе и видел плывущий корабль. Тот прибыл
из Боргунда, где конунг держал пятьдесят башмачников, которые шили для
воинов кожаную обувь. Биркебейнер завопил дурным голосом. Ему померещилось,
что время конунга Сверрира в стране кончилось, крепкое поколение скоро
сойдет в могилу и придет новое, слабое и вялое. Он плюнул в море и ушел.

***

Вот что я помню о близнецах Торгриме и Томасе.
У близнецов Торгрима и Томаса было отрублено по одной руке. Но
оставалось еще по одной. В отместку - когда конунг Сверрир стал так могуч,
что добыл своим людям целый корабль обуви, а близнецы по-прежнему ходили