"Виктория Холт. Случайная встреча " - читать интересную книгу автора

хватало решимости протестовать: я убеждена, что в случае необходимости
Амарилис сумела бы настоять на своем. Возможно, у нее была врожденная
мудрость, и уже с самого раннего возраста она понимала бесплодность
отчаянных требований чего-то, что, в конечном итоге, оказывалось не стоящим
таких усилий. Возможно, Амарилис была достаточно дальновидна и понимала, что
после того, как я добьюсь желаемого, оно тут же потеряет в моих глазах
ценность, если я увижу, что она вовсе не собирается отчаянно цепляться за
него.
В общем, так или иначе, Амарилис была Амарилис, а я Джессикой. Мы были
настолько разными, насколько могут быть разными дети, выросшие бок о бок в
одной детской и в одной классной комнате.
Полагаю, у меня были необычные родители, особенно мой отец - Дикон. Он
сам устанавливал правила, которые в нашем доме становились законом.
Например, когда нам исполнилось по восемь лет, было решено, что мы уже не
маленькие, нужно прекращать есть в детской под присмотром мисс Ренни и пора
обедать за столом вместе со взрослыми.
- Я хочу видеть всю семью в сборе! - заявил отец.
Родители Амарилис охотно согласились с ним. Нас поощряли к застольным
беседам и даже прислушивались к нашему мнению. Я очень любила поговорить, и
мой отец отчасти подстрекал меня к этому, откинувшись на спинку кресла,
наблюдая за мной с подрагивающими уголками рта и едва сдерживая смех. Он
любил поспорить со мной, поймать на слове, а я с азартом включалась в споры,
отстаивая свою точку зрения, - независимо от того, совпадала ли она с его
мнением, - зная, что чем больше я не соглашаюсь с отцом, тем больше ему это
нравится. Обычно моя мать сидела при этом совершенно невозмутимо,
посматривая на нас обоих.
Так же обстояли дела и с Амарилис: ею родители гордились не меньше, чем
мои мной. Я хорошо представляла себе, как поздно вечером, оставшись в
спальне наедине, они разговаривают, и мой отец говорит: "У Амарилис,
конечно, нет того характера, что у Джессики. Я рад, что у нас такая
девочка!" А в другой спальне раздается: "Какая все-таки между ними разница!
Я рад, что Амарилис не такая шустрая. Временами Джессика бывает просто
невыносимой!" Мы обе были окружены любовью, то есть самым важным, по моему
мнению, в чем нуждается ребенок.
С тревогой все думали о том, что вражеские войска могут вторгнуться
сюда и нарушить наш привычный образ жизни. Мои родители хорошо сознавали
угрозу, впрочем, как и вся остальная Англия. Патриотизм чувствовался во
всем, ведь люди начинают осознавать ценность чего-либо лишь тогда, когда
возникает опасность потерять это.
Вот что происходило с нами в те достопамятные дни 1805 года.
Есть какое-то особое ощущение уюта в больших домах старинных поместий.
Эверсли был именно таким семейным гнездом для многих поколений наших
предков. С каким-то благоговейным страхом я думала о том, что этот дом стоял
в течение многих веков до нашего появления на свет и будет стоять здесь и
после того, как мы исчезнем с лица земли.
Было очень удобно, что здесь могла разместиться вся семья - и мои
родители, и родители Амарилис. Брат-близнец Дэвида, Джонатан, давно умер, и
его жена Миллисент уехала к своим родителям, жившим в нескольких милях
отсюда, забрав с собой сына - тоже Джонатана. Вообще-то им следовало жить в
Эверсли, так как именно Джонатан был его законным наследником. Следующей в