"Виктория Холт. Змеиное гнездо" - читать интересную книгу автора

- Тебе еще многому нужно учиться, Девина.
- Так научи меня...
- Есть вещи, которые познаются на опыте.
Я много размышляла о Лилиас и порой начинала сомневаться, в самом ли
деле ею двигало желание выйти замуж, а может, то было лишь стремление стать
гувернанткой, и она просто подыскивала себе место в какой-нибудь семье,
вынужденная любить... работу, а вовсе не мужчину.
Я очень полюбила Лилиас, знала о ее любви ко мне, и в те несколько
недель перед смертью мамы страх Лилиас перед будущим особенно приблизил ее
ко мне, так что после нашей домашней трагедии дружба наша стала еще крепче.
Но я росла, и происходили события, которые недвусмысленно говорили -
Лилиас недолго удержится в нашем доме.
Совсем недавно уехала нянюшка Грант. Уехала жить к двоюродному брату на
ферму. Ее отъезд глубоко меня опечалил. Она была няней моей мамы, осталась
рядом после ее замужества, приехала за нею в этот дом, а потом еще нянчила
меня. Она утешала меня, когда я видела страшные сны, падала и разбивала
коленки. Я навсегда запомнила дни своего детства. С приходом зимы нянюшка
выводила меня в сад за домом и терпеливо сидела на скамейке, пока я лепила
снеговика. Помню, как она с криком вдруг подхватывала меня на руки.
- Так оно и случится. Неужели ты хочешь превратить свою старую няньку в
снеговика? Посмотри на себя. У тебя в глазах бесенята пляшут. Ты маленькая
злодейка, вот ты кто.
Помню дождливые дни, когда мы сидели у окна и ждали, когда прояснится и
можно будет пойти гулять. Сидели и пели на пару:

Дождь по камешкам стучит,
Все залил кругом;
Чур меня - залей-ка, дождь,
Джона Гроути дом.

И вот нянюшка Грант ушла, оставив чудесные воспоминания и унеся с собой
часть моей жизни, которую называют детством и от которой отгородил меня
занавес в тот ужасный день, когда я вошла к маме и увидела ее мертвой.
- Дочери год положено ходить в трауре, - возвестила миссис Керквелл. -
Для нас, я полагаю, хватит от трех до шести месяцев. Шести для меня и
мистера Керквела. Трех для служанок.
Как же ненавидела я черную одежду! Она напоминала о маме, которая лежит
мертвой на своей кровати.
Все в доме изменилось. Порой меня охватывало ощущение - вот-вот что-то
случится, и мы ждем только, как нами распорядится жизнь. Лилиас точно ждала,
когда ее позовет отец и скажет, что я подросла и в ее услугах больше нет
надобности.
Что касается отца, он теперь отсутствовал чаще, чем прежде. Я
радовалась его отлучкам. Я боялась оставаться с ним вдвоем за столом. Мы оба
слишком хорошо помнили, что один стул отныне пуст.
Не то чтобы отец был замкнутым человеком. Он просто казался всегда
закованным в броню условностей. Правда, мама умела ее пробить. Я не раз
видела, как подергивались уголки его губ, готовых расплыться в улыбке,
которую он старательно пытался подавить. Я думаю, отец относился к маме с
нежностью, что меня удивляло, ибо мама была совсем на него не похожа. Она не