"Виктория Холт. Любимицы королевы" - читать интересную книгу автора

- Почему же, мы родственницы.
- Странно! - пробормотала Мэри, наморщив лоб. Потом спросила: - А как
ты собираешься быть полезной?
- Посмотрю, что от меня будет требоваться.
- Но полезной ты будешь, потому что так сказала мама.
- Мэри, ты где? - послышался голос Генриетты. - Наверху, у Эбигейл
Хилл?
Генриетта поднялась на чердак и принялась рыться в разложенных пожитках
Эбигейл.
- Это все твои вещи? - Губы ее насмешливо искривились, в точности, как
у матери. - О, да ведь это старое платье Элизабет. Оно тебе впору? Тощая ты,
Эбигейл Хилл, кожа да кости. А почему тебя поселили под чердаком?
Она оглядела комнатушку и, сморщив чуть вздернутый нос, надменно
фыркнула. Эбигейл на миг подумала, что Генриетта видит в ней члена семьи и
недовольна, что ее отправили на чердак, где обычно селят слуг.
- Думаю, - продолжала Генриетта, - тебе нужно жить поближе к нам. Внизу
есть небольшая каморка. Мы ею пользуемся как туалетной комнатой, но ничего,
для тебя она сойдет. Тогда ты сможешь помогать нам одеваться.
Эбигейл поняла, что стать полезной будет нетрудно. Ей покажут как. Хоть
она и родственница, в этом доме ей придется отрабатывать своей хлеб.
"Горек он будет", - подумала девочка, но ничем не выдала этой мысли,
ничем не выказала, что ей не нравится Генриетта Черчилл. Держалась скромно,
тихо, покорно, как и полагается бедной родственнице. Даже Генриетта не могла
бы к ней придраться.

Эбигейл заняла свое место в этой семье. Ходила с девочками на занятия,
гувернантка смотрела на нее свысока и даже заявила, что не нанималась учить
таких. К учебе она относилась серьезнее, чем дети Черчиллов, но за усердие
ее не хвалили. Эбигейл и не ждала похвал, выражала всем своим видом
признательность. Возможно, эта жизнь была все же предпочтительней службы у
леди Риверс. Как-никак, она получала здесь какое-то образование, что никогда
не бывает лишним. К тому же, поскольку оскорбления в доме родственников
сносить труднее, чем там, где ты просто служанка, это закаляло ее стойкость.
Никаких претензий она не предъявляла, кротко смирялась со своим приниженным
положением подле пышно разодетых родственниц. Те были шумными - она тихой,
те были внешне привлекательны - она неприметная. У нее почти не было надежды
улучшить свое положение, а те лучились отражением родительского честолюбия.
Эбигейл догадывалась, что леди Мальборо, говорившая так откровенно перед
какими-то Хиллами, держится в своей семье еще более открыто. По манере ее
речи можно было решить, что она не менее влиятельна, чем король, если не
более; и детей ее, разумеется, ждут высокие титулы и должности при дворе.
Вскоре Эбигейл стала ощущать в доме какую-то необычную атмосферу. То
было нетерпение, ожидание больших событий. Честолюбивые надежды придавали ей
некое своеобразие. Дети постоянно говорили о том, что будут делать, когда...
Когда что? Когда Анна взойдет на престол и станет править по указке их
матери, когда их отец обретет полную власть над армией. Им это
представлялось неизбежным, однако Эбигейл, чья семья если и не богатая, то
вполне обеспеченная, впала в бедность, полагала, что цыплят следует считать
по осени.
Вскоре Эбигейл приспособилась к своему месту в этой семье. Анна