"Василий Федорович Хомченко. При опознании - задержать (Повесть) " - читать интересную книгу автора

раздражали Богушевича. Не любил Богушевич Кабанова, но терпел - начальников
не выбирают. Между ними нередко бывали стычки. Кабанову не очень-то
нравилось, когда его поправляли, указывали на его ошибки. Богушевич,
особенно в начале их совместной службы, болезненно относился к опеке
Кабанова, нервничал, но затем смирился, понял, что Кабанова надо принимать
таким, какой он есть - не исправишь его, да и сам он не изменится. Закон
дает следователю полную независимость от прокурора, и Богушевич в своих
отношениях с Кабановым прикрывался законом, как щитом. Товарищ прокурора
хоть и чувствовал неприязнь Богушевича, не пытался отомстить ему, сделать
какую-нибудь неприятность, считал, что любовь подчиненного к начальнику -
категория необязательная. Это было самым большим достоинством Кабанова.
- Вот и после недавнего случая он не обиделся. Тогда товарищ прокурора
зашел сюда с дочкой-гимназисткой и маленьким сыном. В кабинете был
полицейский исправник Ладанка и понятые. Кабанов попросил дать ему
прочитать постановление по одному делу. Богушевич дал черновик-проект,
Кабанов прочитал, с сущностью и выводами согласился, а потом принялся
править стиль. Глянул на эти поправки Богушевич и начал читать их вслух:
"Иван Федосович, - сказал Богушевич, - у меня написано: "Укусил урядника за
щеку". Вы написали после слова "укусил" слово "зубами". Интересно, чем еще
можно укусить?" Ладанка хмыкнул и, долго не раздумывая, подсказал: "А вот
этой самой..." и похлопал себя по заду. Комната вздрогнула от взрыва
хохота. И громче всех смеялась дочка Кабанова. Но покрасневший Кабанов
смолчал, даже и сам попытался улыбнуться.
Вот с таким начальником служил Богушевич.
- Я знаю, что у вас убийство, - после долгого раздумья сказал,
наконец, Кабанов. - Так вы же в основном все там сделали.
- Нет еще.
- Пожар был, есть жалоба. А жалобы должны рассматриваться в
обязательном порядке, - Кабанов сел в кресло, повернулся к Потапенко. - Ему
бы вот расследовать, так нельзя - пожар-то у него в имении.
- Не по закону, - обрадовался Потапенко. - Иван Федосович, не к спеху
пожар, подождет.
- Как это подождет? А искать доказательства, следы поджога? Вы же сами
знаете - чем скорее прибудешь на место преступления, тем...
- Учил это, знаю. Если не найдем поджигателей, я уговорю мать, чтобы
взяла жалобу обратно. Хорошо?
Лицо у Кабанова посветлело, повеселело, даже краснота словно схлынула,
дошла до нормы.
- Ну, если так, то что ж, - сказал он, - можно подождать и сегодня не
ехать. Поедете, Франц Казимирович, завтра. Ладно?
- Постараюсь, - ответил Богушевич.
Кабанов еще немного посидел, спросил о том о сем, дал кое-какие
указания и вышел.
- Ну что, махнем на Сейм? - обратился к Богушевичу Потапенко. - Прямо
сейчас.
- Нет. Отложим на следующую неделю. А сейчас иди, дорогой, занимайся
своей кражей. Надеюсь, сегодня ты, наконец, с ней разберешься.


Богушевич остался один в своем кабинете. Сел, достал дело об убийстве,