"Василий Федорович Хомченко. При опознании - задержать (Повесть) " - читать интересную книгу автора

раскрыл его.
Дело это по свидетельским показаниям, фабуле и квалификации
преступления было необыкновенно простое и страшное. Тупое чудовищное
убийство, какими и бывают в большинстве своем все убийства. Две женщины,
конотопские мещанки Дудка Наста и Луценко Серафима, задушили головным
платком Параску Картузик, чтобы завладеть ее перстнем. Позвали к себе (все
они были соседками), Параска пришла с грудным ребенком, сели втроем на
крыльце - одна из женщин справа, другая слева от гостьи - накинули ей на
шею петлей платок и потянули за концы. Задушенную Параску оставили там же,
ребенка положили рядом и побежали сказать людям, что Параска отчего-то
умерла...
Богушевич уже допрашивал Насту и Серафиму и с полдесятка свидетелей.
Осталось допросить еще несколько человек, нарисовать на месте схему
Серафиминого двора, взять чистовое заключение судебно-медицинского
эксперта. Папка еще тонкая, не успела разбухнуть от бумаг.
"Параска хвасталась, - невольно начал Богушевич читать показания
Насты, - что у нее есть дорогой перстень, за него можно купить пять коров.
Серафима и сказала: давай задушим ее, возьмем перстень, продадим и купим
себе по корове. Серафима сказала, что задушить можно полотенцем. Параска
пришла с тем перстнем на пальце, мы ее и задушили..."
Было заключение ювелира: перстень из золота низкой пробы, камень -
стекло под брильянт. Цена перстню - от силы восемь рублей.
Богушевич не мог дальше читать, все это было чудовищно. Еще больше
поражало то, что задушенная Параска и Серафима - двоюродные сестры и у
обеих по трое маленьких детей. Боже, какое убожество, какая человеческая
тупость, какая нищета... Конечно же, для Серафимы корова была недосягаемой
мечтой.
Богушевич изо всех сил хлопнул папкой о стол, встал и начал ходить по
комнате. Впечатлительный и отзывчивый по натуре, Франтишек так и не привык
относиться спокойно к подобным судебным делам, чувства его еще не
притупились, как у коллег-следователей. Болела душа, разрывалось сердце,
когда видел трупы, жертвы преступлений. Под впечатлением виденного не мог
заснуть, целый день ничего не лезло в рот. В такие минуты думалось - а не
сменить ли службу? Устроиться куда-нибудь в канцелярию или поехать в
деревню учителем - опыт есть, учительствовал уже. Или, наконец, переучиться
на землемера, агронома, врача. Не раз уже каялся, что кончил юридический
лицей. Зачем его выбрал, чем привлекла эта профессия - и сам понять не
может. Очень жалел и теперь жалеет, что не удалось окончить Петербургский
университет. Был бы математиком, физиком, защитил бы диссертацию, учил бы
студентов... Формулы, теоремы, задачи, теории - и никаких убийств, трупов,
краж, разбоев, поджогов. Не болело бы вот так сердце за задушенную Параску.
И жил бы после университета в больших городах, а не в этом то пыльном, то
грязном в зависимости от времени года Конотопе. Так нет, стал следователем,
охотником за преступниками, ищейкой. Как гончая собака, бегает теперь за
всякой дрянью, копается в грязи, только и видит, что это самое дно жизни...
Преступный мир, мир негодяев, опустившихся людей, от которых он и прочие
блюстители законности и порядка должны очищать общество. Как метко сказал
знаменитый Кони: государственные учреждения охраны порядка есть анальные
отверстия общества, через которые извергаются все нечистоты... Лучше не
скажешь.