"Ник Хорнби. Футбольная горячка " - читать интересную книгу автора

что верность - по крайней мере в футбольном смысле слова, - в отличие от
отваги или доброты, не имеет никакого отношения к моральному выбору. Это
нечто вроде бородавки или горба - изначальная данность. Даже браки не
настолько нетерпимы: попробуйте-ка застукать болельщика "Арсенала", который
решился на ходку к "Тоттенхэму" ради порции внесемейных развлечений. И если
"развод" здесь все-таки возможен (просто перестать ходить на матчи, когда
дела становятся из рук вон плохи), новый альянс совершенно исключен. За
последние двадцать три года я много раз пытался пересмотреть свой "брачный
договор" и понимал, что выхода нет. Каждое унизительное поражение
("Суиндон", "Транмер", "Уолсхол", "Йорк", "Ротерхэм", "Рексхэм")
приходилось принимать с терпением, стойкостью и выдержкой - просто не
оставалось ничего другого. И когда я это понял, на меня накатила настоящая
тоска.
Мне, конечно, ужасно не нравилось, что "Арсенал" был такой скукотонью
(теперь я смирился с тем, что он, особенно в ту пору, во многом заслуживал
этот эпитет). Я страстно желал, чтобы команда забивала миллионы голов и
играла с упорством и жаром одиннадцати Джорджей Вестов, но понимал, что это
невозможно, по крайней мере в обозримом будущем. Я не мог защитить слабости
моей команды перед отцом - видел их сам и огорчался не меньше, чем он. И
при каждой неудачной попытке забить гол или неточном пасе весь сжимался -
только бы не слышать вздохов и стонов с соседнего места. Я был привязан к
"Арсеналу", а отец ко мне, и с этой ситуацией мы оба ничего не могли
поделать.
Пеле
Бразилия против Чехословакии. Июнь 1970-го
До 1970 года мои ровесники и даже люди значительно старше меня больше
знали о Яне Уре, чем о самом великом футболисте планеты. Мы понимали, что
он, должно быть, очень эффективен, но мало имели тому подтверждений. В 1966
году его команду буквально вышибли из чемпионата португальцы, да и сам он
не очень-то вписывался в игру. В 1962 году никто из моих знакомых понятия
не имел о Чили. Через шесть лет после публикации Маршала Маклахана "Как
понимать средства массовой информации" две трети населения Англии имели о
Пеле такое же представление, как полтора века назад о Наполеоне.
Мехико 1970-го стало совершенно новой ступенью восприятия футбола.
Футбол всегда был всемирной игрой - в том смысле, что весь мир его смотрел
и весь мир в него играл. Но в 1962 году, когда Бразилия сохранила за собой
Кубок мира, телевидение оставалось скорее роскошью, а не предметом первой
необходимости (во всяком случае, еще не существовало технологий, которые
позволяли бы вести прямую трансляцию игр из Чили), а в 1966 году
латиноамериканцы были представлены слабо. Бразилия вылетела во время
группового турнира, Аргентину никто не замечал до четвертьфинала, когда ее
выбила Англия - капитан Раттин был изгнан с поля, но отказался уйти, и сэр
Альф отозвался о команде как о сборище животных. Последняя
латиноамериканская команда в большой восьмерке - Уругвай - проиграла
Германии 0:4. Таким образом, 1970 год стал первым настоящим столкновением
Европы и Южной Америки, которое лицезрел мир. Когда Чехословакия повела 1:0
в первой игре с Бразилией, Дэвид Коулман заметил: "Подтверждается все, что
мы о них когда-то знали". Он говорил о небрежной защите, но показался всем
человеком, в чью миссию входило представление одной культуры людям другой.
А в следующие восемьдесят минут сбылось и остальное, что мы о них