"Линда Ховард. У любви свои законы " - читать интересную книгу автора

катятся слезы, Фэйт опустилась на старый продавленный диванчик и стала
складывать белье, которое она выстирала днем. Показывать Эмосу, что он
сделал ей больно, было бесполезно. Хуже того! Он был зверем, которому
стоило только почувствовать запах крови, как он тут же стремился добить
жертву. И чем больше выпивал, тем злее становился. Самое лучшее было просто
не обращать на него внимания. Как и у всех пьяниц, его внимание легко
отвлекалось. К тому же он, так или иначе, уже скоро должен был отключиться.
Фэйт и сама не понимала, почему у нее так горько на душе. Она давно
уже перестала что-либо испытывать по отношению к Эмосу. Она уже даже не
боялась его. Любить же этого человека было решительно не за что. Если
вообще его можно было еще назвать человеком. Все человеческое он давно уже
пропил. Может, когда-то он и подавал какие-нибудь надежды. Но Фэйт было
совершенно очевидно, что все эти надежды исчезли еще до того, как она
появилась на свет. И вообще ей казалось, что он никогда не был другим.
Такие люди, как Эмос, отличаются тем, что всегда в своих собственных
проблемах обвиняют других. Вместо того, чтобы попытаться как-то
исправиться.
Иногда, в те редкие дни, когда Эмос бывал трезв, Фэйт могла понять,
почему ее мать вообще связалась с этим человеком. Эмос был несколько выше
среднего роста, и у него было жилистое тело, совершенно не склонное к
полноте. Волосы его до сих пор не покрылись сединой, хотя и поредели на
макушке. Временами, когда он бывал трезв, его даже можно было назвать
привлекательным мужчиной. Сейчас же, когда он был пьян, небрит, когда
волосы на голове свалялись и торчали в разные стороны, а глаза налились
кровью и блестели от алкоголя, лицо распухло... Сейчас в нем, конечно, не
было ничего привлекательного. Одежда его была в чем-то испачкана, от него
воняло. И, судя по этому кислому запаху, его сегодня уже где-то вырвало, а
пятна на брюках говорили о том, что он даже мочился неаккуратно.
Отец молча прикончил бутылку и в завершение громко рыгнул.
- Пойду, отолью, - объявил он, с трудом поднимаясь ноги и направляясь
к дверям.
Фэйт продолжала неторопливо складывать белье. Она не могла не слышать,
как он мочится, стоя на крыльце. Утром первым делом надо будет протереть
крыльцо мокрой тряпкой.
Шатаясь, Эмос вернулся в дом. Он не застегнул штаны, по крайней мере
убрал свои причиндалы.
- Пора на боковую, - сказал он и побрел в спальню.
Фэйт видела, как он оступился на пороге и едва не упал, лишь в самую
последнюю секунду успев ухватиться за дверную притолоку. Он не стал
раздеваться и рухнул на постель прямо так. Фэйт знала, что, когда Рини
вернется домой и обнаружит его в таком виде, увидит, что он лежит на
постели весь грязный, она поднимет дикий крик и разбудит весь дом.
Уже через пару минут по комнатам стал разноситься его громкий храп.
Дождавшись этого, Фэйт сразу же поднялась и ушла в маленькую комнатку
с односкатной крышей, которая была пристроена сбоку к их лачуге. Это была
их с Джоди комната. Только у Эмоса и Рини была довольно сносная, настоящая
кровать. Дети спали на раскладушках. Фэйт включила в комнате свет - под
потолком болталась на проводе голая лампочка, и быстро разделась. Затем она
достала из-под матраса книжку. Теперь, когда Скотти заснул и пьяный Эмос
отрубился, настало ее время. Часа два она сможет спокойно почитать, прежде