"Роберт Говард. Месть Черного Вулми ("Черный Вулми")" - читать интересную книгу автора

помещения без крыш, с потрескавшимися каменными полами и осыпающимися
стенами. Он прошел через три или четыре комнаты, его шаги глухо отдавались
эхом в тишине. Решив дальше не ходить - лабиринт показался ему
бесконечным, - он вернулся в первую комнату, из которой обозревалось ущелье.
По-прежнему до него не доносилось ни единого звука, но в ущелье было так
темно, что даже если бы теперь его окружила толпа дикарей, он никого бы не
увидел.
Наконец Уэнтард не выдержал. Ступая со всей осторожностью, на какую
только был способен, он подошел к воротам, за которыми стояла тьма, как в
бездонном колодце. Он выглянул из-за скалы, служившей когда-то левой опорой
для ворот, и попытался различить хоть что-нибудь перед собой, но не мог
увидел ничего, кроме звезд высоко в небе. Тогда он сделал еще один
осторожный шаг и скорее почувствовал, чем разглядел чью-то внезапно выросшую
в темноте тень. Он вскинул руку и выстрелил наугад. Вспышка на мгновение
осветила раскрашенное лицо индейца, а за ним англичанин заметил плотную
стену индейских воинов, надвигавшихся на него.
С криком затравленного зверя он метнулся обратно за скалу-колонну, упал
и замер, ожидая удара копьем. Но никто не бросился за ним. Еще не веря
этому, он поднялся на ноги, сжимая пистоли в дрожащих руках. Его ждали там,
за воротами, но теперь он твердо знал, что они не войдут в эти ворота даже
для того, чтобы убить смертельного врага. Это было невероятно, необъяснимо,
но это было именно так.
Спотыкаясь, он снова дошел до каменных развалин и снова вошел в дверь,
за которой начиналась анфилада разрушенных комнат. Слабый свет звезд едва
рассеивал черноту ночи, и на стенах появились неясные тени. Как большинство
англичан его поколения, Джон Уэнтард был склонен верить в привидения, и
сейчас он чувствовал, что если где-то на свете обитают духи, призраки давно
потерянного и забытого народа, то именно в этих мрачных развалинах.
Он взглянул вверх, туда, где над развалинами виднелся край высокой
скалы, с которого причудливо свисали ветви деревьев, и подумал, что, когда
взойдет луна, с этой скалы сюда полетят стрелы. Где-то далеко раздался
птичий крик, и опять наступила тишина.
До его слуха доносился слабый шелест листьев. Если наверху, на скалах,
и были люди, то они ничем не выдавали своего присутствия. Уэнтарда начали
мучить голод и жажда; его захлестывала ярость, и в то же время страх грозил
перейти в настоящую панику.
Он сел возле двери, прислонившись к стене, не выпуская из рук пистолей,
и положил на колени обнаженный меч. Сейчас же поднялась луна - посеребрив
ветви деревьев, выкатилась из-за них и осветила скалы. Лунный свет залил и
развалины, однако никакие стрелы со скалы не посыпались, а за воротами
по-прежнему не было слышно ни звука. Уэнтард осторожно выглянул наружу и
осмотрелся.
Скалы в ущелье за воротами образовали подобие каменной чаши. Уэнтарду
показалось, что они стоят абсолютно ровным кругом. Почти всю эту каменную
чашу заполняли развалины, в которых он сейчас прятался. С одной стороны они
примыкали к скалам. Время и растительность почти уничтожили это весьма
оригинальное архитектурное сооружение, напоминавшее лабиринт из множества
комнат без крыши, двери которого выходили на широкую площадь между
постройкой и противоположной скалистой стеной "чаши". Площадь заросла такой
же точно растительностью, какая пробивалась между каменными плитами пола в