"Роберт Говард. Нехт Самеркенд" - читать интересную книгу автора

эти были великой армией инков, а неподалеку бесстрастный голос подонка
Писарро* плел черные паутины предательства и бесчестия.
______________
* Писарро, Франсиско (1471 - 1541) - испанский конкистадор.

Он закрыл глаза, потер их рукой и снова закрыл. Наклонив голову в
сторону, он прислушался и подумал, не расплавились ли у него мозги от зноя и
тишины и не в собственном ли воображении он слышит звук барабана...
Нет! Это не мираж, воплощенный в звуке. Барабан бил и бил, ровно, как
пульс у него на виске. Барабанный бой затронул потаенные струны его ума, и
наконец все его существо прониклось этим таинственным призывом. На миг
потухший пепел вспыхнул пламенем, словно в это мгновение к нему вернулась
молодость. Густой звук манил и... околдовывал. Будто он снова горячо и
страстно сжимал перила каравеллы и наблюдал, как в утреннем тумане маячит
сказочный золотой берег Мехико, соблазняющий приключениями и наживой; так
звук золотой трубы доносится сквозь ветер.
Мгновение пролетело, но пульс в его виске бил все чаще, и Эрнандо
посмеялся сам над собой. Даже не дав себе труда обдумать происходящее, он
повернулся и направился на восток, туда, откуда слышался бой барабана.
Солнце зашло; мимолетные сумерки опустились над равниной и тотчас же
погасли. Впереди заблестели звезды - огромные, белые, холодные, которым не
было никакого дела до крошечной фигурки, лишенной тени, бредущей по пустыне.
Редкие кусты склонялись к земле, будто неведомые звери, только и ждущие,
чтобы путник споткнулся и упал. Ровный, пульсирующий звук барабанного боя
по-прежнему раздавался в ночи, словно озаряя пустыню золотистым светом. На
Эрнандо нахлынули воспоминания как о давно минувшем, так и о чем-то вовсе не
знакомом; ему стали мерещиться сады с огромными яркими цветами, необъятные
джунгли, журчащие фонтаны... и все это сопровождалось звуком золотых капель,
звенящих о позолоченную мостовую.
Золото!
Он снова последовал на этот манящий зов; к этой старой как мир, близкой
сердцу каждого человека, вожделенной цели он шел по свету сквозь
неприветливые моря, грозные джунгли, дым и пламя сожженных городов. Подобно
Коронадо, спящему где-то здесь, среди бескрайней равнины, и охваченному
фантастическими грезами, де Гузман следовал на зов священного металла, и зов
был столь же реальным, как тот, что окончательно свел с ума Франсиско.
- Безумец Франсиско! Кому нужны эти тщетные поиски городов Сиболо с
величественными домами и сверкающими сокровищами, где даже рабы едят с
золотых блюд? - Де Гузман горько улыбался треснувшими, распухшими от жажды
губами. В будущем, - размышлял он, - Коронадо, наверное, станет символом
стремления к чему-то недостижимому. Историки, еще не родившиеся на свет,
наделенные высокомерной мудростью взгляда в прошлое, будут, смеясь, называть
его глупым мечтателем не от мира сего. Его имя станет предметом насмешек для
искателей сокровищ.
Почему? В чем причина? Почему бы нам, испанцам, не поискать золото на
этой земле к северу от Рио-Гранде? Почему не поверить в историю о Сиболо?
Она не так уж неправдоподобна по сравнению с красивыми сказочками о Мехико,
имевшими успех у предыдущих поколений! Есть не меньше оснований верить в
существование Сиболо, чем в существование Перу много лет назад, до плавания
Писарро! Но... мир судит по поражению или успеху. Коронадо не менее искушен,