"Ким Харрисон. Зачарованный ("Рейчел Морган")" - читать интересную книгу автора

как ты сказала, есть порядок вещей.
- Галли, не говори так, - взмолилась она, и он замер, когда она
использовала прозвище, которое дала ему. Но его губы разошлись в шоке, когда
она поднесла руку почти вплотную к барьеру между ними. Ему стало трудно
дышать, глаза широко раскрылись. Он колол орех не тем ножом? Он пытался
запугать ее, заставить потерять свою решимость, чтобы найти трещину в ее
круге и сломать его, хотя знал, что ее воля останется непоколебимой, даже
когда ее мир начнет рушиться. Она не позволила бы своему кругу ослабеть, но
что, если бы она сняла его добровольно? Кери была королевской крови,
Дульчиэйт. Поколения искушений короны создали женщин, которые не допустят
ошибки власти. "Но она могла бы сделать ошибку сердца".
И в тот момент, когда он понял, почему все эти семь лет терпел неудачу,
ее взгляд обратился - мимо него - на дворец, переполненный светом и
радостью. Ее глаза закрылись, и его охватила паника, когда он увидел, как
все рушится. "Дерьмо, она сейчас уйдет".
- Кери, я любил бы тебя вечно, - выпалил он, отнюдь не симулируя горе.
"Не теперь. Не теперь, когда я нащупал ее слабое место!"
- Галли, нет, - всхлипнула она, роняя слезы; крошечные синие бабочки
порхали вокруг нее.
- Не вызывай меня больше, - потребовал он, чеканя слова без мысли или
плана. - Ступай в свою холодную постель. Умри старой и уродливой! Я сделал
бы тебя мудрее всех на земле, сохранил бы твою красоту и научил бы таким
вещам, о которых даже не мечтали схоласты и ученые мужи. Я буду
существовать, одинокий и лишенный ласки, с сердцем, замерзшим после того,
как ты показала мне любовь. Лучше бы я никогда не встречал тебя. - Он
наблюдал, как она сгибается от рыданий. - Я был счастлив таким, какой я был.
- Прости меня, - она задыхалась, сгорбившись от боли в сердце. - Ты
никогда не был просто моим демоном.
- Но теперь это так, - сказал он, заставив свой голос хрипеть. - Не то
что бы я когда-нибудь думал, что ты станешь доверять мне. Но показать мне
небеса только для того, чтобы отдать их другому мужчине? Я не могу этого
вынести.
- Галли...
Он поднял руку, и ее голос прервался рыданиями.
- Это третий раз, когда ты назвала мое имя, - сказал он, давя ногами
ставшую теперь красной розу. - Отпусти меня, либо доверься мне. Убери стену,
чтобы у меня осталась, по крайней мере, память о прикосновении к тебе, чтобы
служить мне утешением, когда я в аду буду оплакивать утрату. Или я просто
уйду. Мне безразлично. Я уже сломлен.
На ее лице отразилась мучительная боль, он снова повернулся к ней
спиной, развернув плечи, будто он пытался найти новый способ стоять. Позади
себя он услышал единственное всхлипывание, - и тишина, поскольку она
задержала дыхание. Не было ни топота ее башмачков, как если бы она убежала
прочь, ни разрушения сковывающего его круга. Поэтому он знал, что она все
еще там.
Его пульс ускорился, и он заставил себя дышать спокойнее. Он ухаживал
за самой умной, самой решительной сукой, которую он когда-либо учил темным
искусствам, и он любил ее. Или, скорее, он любил не знать, что она сделает в
следующую секунду, сложность ее мыслей, которые он все же разгадывал -
недоступное сокровище в мире, где у него было все.