"Анатолий Хулин. Дедлайн (фрагмент романа)" - читать интересную книгу автора

с пустыми глазами лежит на зеленом полумесяце под зелеными звездами - потом
смотрит на моего попутчика, фотографа по имени Макс. Тот улыбается Дудаеву.
Дудаев улыбается в ответ, возвращается за свой стол, неторопливо садится и
говорит, теперь уже совсем тихо:"Будет война...".
- Вечно у этих летчиков "Апокалипсис нау"... - шепчет мне на ухо Макс.
Вот это правда. Они оба погибнут - Джохар Мусаевич еще не скоро, а Макс -
застрелится уже в феврале.
Потом уже почти - ночь. Наши с Магомедом явленные тела сидят на
скамеечке в каком-то сквере, пьют "Сидр" из большой пластиковой бутылки -
прямо под фонарем, где светлее - и Магомед опять начинает говорить все ту же
чушь:
- Ну же, Толяныч! Не грусти! Ты - всекосмически культовый!
Всекосметически, как покойник без цинка! Только вот этого вот не надо -
чтобы первый труп в первой главе, прочая дрянь дрянная. Как тебя в
"Сбагриусе" учили, эти... Сам знаешь... Ты нам не бешеный! Раз - и навсегда!
Усек, кретин? Друг, блядь, каких мало...
- Ты о чем говоришь-то? - бормочу.
Мне лень опять говорить. Грузился мирно себе тишиной, а тут, вот...
- Как о чем? - он всплескивает руками, как настоящий подвыпивший
ветеран, - Как это о чем? Да все о том же! Культовом романе, первом русском
романе двадцать первого, блядь, века! Дай я тебя поцелую!
И он лезет лобызаться.
- Что еще за ноздревщина! - отбиваюсь.
Сильный, гад - не сладишь с ним.
- Поехали, - говорю, ослабив десантные объятья, Давай, я тебя к жене
отвезу. Харэ бухать. Стоп, машина для убийства. Я сам уже в жопу... в
сиську, то есть... Да что ты, в самом деле, как пидор!
Он отстает, вальяжно похлопывает меня по щеке, кутается в кашемировое
пальто и сдается на уговоры.
- Ну что, ванягут недобитый, - говорит он, словно на прощанье, - Домой?
Работать? Мышь, обоженная искрой от фейерверка, скрывается в норке с
моментально разработанной изощренной схемой убийства чертова кота?
- Отвезу, не волнуйся, псих, - говорю, - Споешь по дороге "Вспомним,
товарищ, мы Афганистан?"
- Не дождетесь! - он грозит пальцем сначала мне, потом проезжающим
машинам, потом засовывает два пальца в рот и действительно свистит.
Когда мы ловим первое такси, Магомед представляется шоферу "стариком
Хоттабычем", показывая в доказательство купленную им во еще Франкфурте
новейшую электрическую бритву. Такси как ветром сдуло. "Лехаим!" - только и
успел извинительно прокричать я вослед.
В следующей - спокойно, без эксцессов остановленной машине - Мага очень
скоро и очень глубоко отрубился. Мне пришлось искать внутри его одежды
кошелек - у самого-то русской мелочи не было.
- Не веришь в мои деньги?! - возмутился мой так называемый издатель, не
открывая глаз, - Десантники не сгорают! Отбиваются до последней гранаты...
Он засмеялся, и резко отключился опять. Таксист без остановок
рассказывал о своей службе в дальневосточной артиллерии. Я обдумывал, что
было более роковым для моего сегодняшнего творчества - последний косяк или
последний глоток "Сидра". И все же сдача убитого десантника любимой жене
прошла успешно - как всегда.