"Анатолий Хулин. Дедлайн (фрагмент романа)" - читать интересную книгу автора

примочки. И попросили когда-нибудь начать отдавать кредит хотя бы понарошку.
Мир был восстановлен, но в деловых кругах он стал маргиналом. Оттого и
подался в издательский бизнес. А, соответственно, колобродить начал не в
бандитских шалманах, а в цивильных творческих малинах. Тут то и
познакомился, естественно, со мной - подающим надежды боевым наркотическим
талантом.
Маге с людьми вокруг повезло по жизни так же, как и мне. Кармические
связи не выбирают - любой буддист скажет. Десять лет жена и двое малолетних
сыновей ставили на место его все больше имитировавший мину-ловушку
человеческий чердак, иногда, в запале, именуемый самым Магомедом
"центральной нервной системой". Оправившись, Магомед лет пять вместе с
однополчанами делал деньги на всем цивильном, и вполне достойные - они,
понятно, никому не отстегивали, даже наоборот. Ну менты там, фээсбэшники -
короче, все ихние. Однако после истории с доктором Грофом он отошел от
больших финансовых потоков, стал жить сбережениями, меценатствовать и
экономить в равных долях, отчего облагородился и почти окончательно
остепенился.
Однако издательский бизнес у него шел не шибко - даже вообще не шел.
Честно говоря - одни убытки. Мага просто не мог общаться ни с кем, кто либо
не был в зоне боевых действий, либо не имел подробного представления "о
сложном психологическом комплексе, называемым также душой, в том числе речь
может идти и о коллективной душе". Все его знакомства с писателями
заканчивались в лучшем случае трехдневной пьянкой, после которой - особенно
если в процессе общения организм Маги, включая мозг, уставал сильнее
обычного - интерес к дарованию исчезал сам собой. За пару лет в этом бизнесе
он все-таки умудрился издать две переведенных с английского книжки -
сумбурные воспоминания ряда зарубежных наемников, знаменитостей из "диких
гусей" - но в процессе перевода проблемы незнания темы вставали, конечно, и
с переводчиками тоже. "Хиппаны проклятые, - ругался Магомед, - дженерейшен,
бля, некст." Короче, половину этих книжек составили личные Магины
воспоминания. А я как раз кропал для одного молодежного глянцевого
журналишки заметку о психологии наемника. В общем, судьба нас свела - и
бухали мы несколько недель сразу, и вдохновленный перспективами нашего
творческого союза Магомед даже позволил себе "пустить дракона" - раскуриться
с фольги белым героиновым кристалликом, после чего без лишних эмоций
задаться вопросом, что за детский сад он себе выдумал после всех этих
безумных рейдов по кишлакам. А я в тот раз дико блевал от героина - то ли
мне это было приятно, то ли я так его не любил. Скоро год, как мы знакомы -
много чего интересного произошло. Но периодически то я, то Магомед, устаем
друг от друга - и тогда не видимся месяц, а то и больше. Как сейчас.
Скоро приедет Мага. Я сижу в кабинете, и думаю о судьбах русской
литературы. Вдруг - раз! - вбегает шеф. Толстый, бородатый, запыхавшийся, в
мятом дорогом костюме, с пейджером на ремне и двумя мобильными телефонами.
Портфельчик из кожи, очки в золоченой оправе, массивные часы на левой руке.
Мой старый приятель, короче. по пьянкам в Доме журналистов.
- Уф! Привет, Толяныч! - оптимистично говорит он, доставая из портфеля
бутылку "Боржоми", открывая ее зубами и наливая в граненый стакан, - Ну мы и
молодцы! Точно говорю - мы молодцы!
- Так что, тебя на ковер не вызывают? - спрашиваю шефа.
- Как раз - вызывают! - он жадно пьет свою воду, и брызжет радостными