"Анатолий Хулин. Дедлайн (фрагмент романа)" - читать интересную книгу автора

флюидами молодого карьериста, - Речь идет о маленькой продюсерской компании!
Помнишь нашу с тобой разработку?
- А, - говорю я, - Я думал, зарплату дадут...
Он подмигивает - мой скепсис для него всегда отличный стимул. Как
устроена его голова - непонятно.
- Так мы в Чечню то с тобой поедем? - спрашиваю.
- А ты разве хочешь? - удивляется шеф, - Ты ж мне тогда по пьяни
сказал, что невер мор?
- Передумал.
- Ну, вот и отлично! Детям черешни привезешь! - по войнам шеф полазил,
этого у него уже не отнять, - А то мне, честно говоря, с Кокоткиным надоело
уже. Здоровье не то...
Он задумчиво смотрит на стену над моей головой. Я увешал ее
буддистскими плакатами той линии преемственности, к которой принадлежу через
собственного Ламу. Прямо над головой - "Древо Прибежища" формата а-ноль, со
всеми буддами, святыми, йидамами, даками, дакинями, защитниками, обладающими
глазом мудрости, и всей остальной примкнувшей из адских территорий бандой,
вроде подземных и подводных нагов. Отряд у моей линии - что надо! Вокруг
этого плаката - отдельные изображения - Доржде Чанг в гневной форме на осле
посреди моря крови, драгоценнейший Гуру Падмасамбхава, голая Алмазная Свинья
на трупе с черепами, нанизанными на что-то вроде секиры. Есть и люди - один
старый тибетский монах, один молодой тибетский йогин и мой непосредственный
Лама, белый человек. Когда-то он сидел у себя в Дании за распространение
гашиша и кислоты.
Но сегодня у меня новый плакат - я купил его вчера, когда случайно
встретил в метро должника двухлетней давности, и он с радостными
приветствиями вручил мне сто баксов "без сдачи". Приятно - я ведь уже год,
как забыл и только накануне о нем вспомнил. Полоса чудес, наступившая после
моего прихода к буддистскому Прибежищу, неиссякаема. Впрочем, как и полоса
невзгод - потому что свою тупость ломать с каждым днем и легче, и тяжелей.
Чем глубже - тем тверже. Да еще и не в трех измерениях.
- А это кто? - с уважением спрашивает шеф, показывая на новый плакат.
Он с уважением относится к моим увлечениям. Черное чудовище, в
нечеловеческом понимании, с огромной клыкастой пастью, множеством ожерелей
из черепов, со страшным кинжалом в одной руке и чашей из черепа,
наполненного бурлящей кровью, в другой, да еще и попирающее при этом розовое
тело какого-то несчастного - разве такое может не заинтересовать советника
по информационным вопросам администрации президента страны?
- Бернагчен, - говорю, - Махакала. Главарь банды моих защитников.
- Круто, - говорит шеф, - Ну как, ты эту фиговину по доктрине
информационной безопасности нарыл? Распечатай, будь другом. Я пока пожрать
пойду.
- Берегись, - говорю, - пьяного Кокоткина. Он в прошлый раз требовал
ввода в бар миротворческих сил...
- Я его от ментов больше не отмазываю... - шеф хмурится, - У нас с ним
договор был до конца выборов. Дальше дармоедов не кормим.
- Он денег ждет, - говорю, - Как и я, собственно. Но вообще-то меня
любая работа устраивает. Даже без денег, ты знаешь.
Шеф показывает всем своим видом отеческую заботу о подчиненных и,
невнятно пробормотав что-то, аккуратно выходит из кабинета. Он не любит