"Павел Хюлле. Вайзер Давидек " - читать интересную книгу автора

эмоции. Если закупорка была плотной и газ не выходил маленькими пузырьками,
бутылку встряхивали, и крышечка, стоило ее чуть-чуть поддеть, легко
отскакивала, в воздух вместе со звуком выстрела поднималось пахучее облачко,
и все покупатели поворачивались в твою сторону, а ты стоял у пристенка и
опрокидывал бутылку в глотку, в точности как отец или пан Коротек в баре
"Лилипут" опрокидывали бутылки с пивом. Но откупорка лимонада была двойной
лотереей. Неожиданностью - наряду со взрывом пробки - был также его цвет. В
то время лимонад делали двух цветов: чаще он бывал желтым, но случался и
красный, на редкость красивого оттенка, и даже сегодня я дал бы голову на
отсечение, что у красного аромат был сильнее и пузырился он больше.
Итак, я стоял у бетонного пристенка перед магазином Пирсона и, глядя в
темно-зеленое стекло бутылки, пытался угадать, какой это окажется лимонад -
желтый или красный, - когда в пыли улицы увидел ребят, направляющихся в
сторону прусских казарм. Во главе маршировал Петр с настоящим мячом под
мышкой, и я вспомнил, что сегодня мы как раз должны были опробовать этот
мяч, который вчера Петр получил от богатого дядюшки. Кожаный мяч - это уже
не пустяк, до сих пор мы играли резиновым, который не выдерживал больше
месяца, а теперь, благодаря дядюшке Петра, мы могли почувствовать себя
настоящими профессионалами. Они подошли, я уже издалека слышал их крики:
красный! - желтый! - красный! - желтый! - говорю тебе, красный! - да нет,
желтый! - и когда я поддел пальцем пружинку и подскочила фаянсовая крышка с
резиновой прокладкой, все заорали: красный, красный! - и мы пили красный
лимонад, каждый по глотку, как всегда, когда кому-то из нас удавалось
продать бутылки или осталась сдача от денег на покупки. Ребята пошли на
стадион, а я должен был занести матери зелень, и, когда, скатившись вниз по
лестнице, уже выбегал из подъезда, я увидел Вайзера и Эльку, идущих по
тротуару в сторону Оливы. Что-то стукнуло меня, как тогда, в тот день, когда
с Шимеком и французским биноклем мы следили за ними с виадука вблизи
аэродрома, и, хотя рядом не было ни Шимека, ни его бинокля, я решил пойти за
ними. Наша улица, как и теперь, бежала длинной дугой параллельно трамвайной
линии на расстоянии каких-то двухсот метров от нее и только возле стены депо
круто сворачивала влево, рядом с одним из взорванных мостов несуществующей
железной дороги. Мысленно я подавал мяч на левый край Шимеку, и он мчался
как ураган, обходя защитников слева и справа, что не мешало мне следить за
Вайзером и Элькой. Они свернули за разрушенный бык как раз в момент удара по
воротам. Я ускорил шаг, чтобы поспеть к возможному добавочному пасу и чтобы
не потерять из виду тех двоих, но вместо гола был угловой, а Вайзер с Элькой
ждали меня сразу за той мостовой опорой. "Тебе вовсе не обязательно шпионить
за нами, - сказала Элька, поглядывая то на меня, то на Вайзера. - Если
хочешь, пойдем с нами, он согласен", - и снова повернула голову в его
сторону. Я принял предложение, хотя Шимек в этот момент наверняка всаживал
очередной гол, однако я вообразил Вайзера один на один с диким ягуаром безо
всякой клетки или всю нашу троицу под сверкающим корпусом "Ила" на краю
взлетной полосы - и от одной мысли об этом меня пробрала дрожь.
Но Вайзер никогда не повторялся, по крайней мере если его мог увидеть
кто-нибудь из нас. Возможно, с Элькой было иначе, даже наверняка, но ведь с
Элькой Вайзер был все время, а с нами - когда хотел. И в тот день захотел,
не знаю, конечно, почему, чтобы я пошел вместе с ним и Элькой, хотя не было
ни диких зверей, ни ревущего самолета. Было обычное посещение разных мест,
поначалу даже скучноватое, потому что не все, что тогда Вайзер говорил, а