"Висенте Ибаньес Бласко. Рассказы (Москва - 1911) " - читать интересную книгу автора

Патрiархъ, казалось, былъ тронутъ и поднесъ руку къ шляп съ кроткой
вжливостью.
- Ахъ! Консулъ! Сеньоръ консулъ! - произнесъ онъ дтскимъ голосомъ,
подчеркивая титулъ, какъ бы желая уврить въ своемъ огромномъ почтенiи ко
всмъ земнымъ властямъ... Большую честь вы намъ оказываете вашимъ посщенiемъ,
сеньоръ консулъ!
И считая себя обязаннымъ сказать постителю еще нсколько лестныхъ словъ,
онъ прибавилъ съ дтскими вздохами, придавая своимъ фразамъ точность и
лаконичность телеграммы:
- Ахъ! Испанiя! Страна прелестная, страна изящная, страна сеньоровъ.
Мои предки были оттуда, изъ мстечка, называемаго Эспиноса де лосъ Монтеросъ.
Голосъ его дрожалъ, волнуемый воспоминанiями, и онъ прибавилъ, словно
мысль его снсва возвращалась къ боле близкимъ временамъ:
- Ахъ, Кастеларъ!... Кастеларъ - другъ и защитникъ евреевъ!
Потокъ слезъ, до сихъ поръ съ трудомъ удерживаемый, вдругъ хлынулъ изъ
его очей при этомъ благодарномъ воспоминанiи и оросилъ его бороду.
- Испанiя! Страна прелестная! - бормоталъ разстроганный старикъ. И онъ
припоминалъ все, что въ прошломъ связало его народъ и его семью съ этой
страной.
Одинъ изъ Абоабовъ былъ казначеемъ кастильскаго короля, другой,
чудодйственный врачъ, пользовался дружбой епископовъ и кардиналовъ.
Испанскiе и португальскiе евреи были важными лицами, аристократiей племени.
Разсянные нын по Марокко и Турцiи, они избгаютъ сношенiй съ грубымъ и
жалкимъ народомъ, жившимъ въ Россiи и Германiи. И теперь еще въ синагогахъ
читаются нкоторыя молитвы на древнекастильскомъ нарчiи, а лондонскiе евреи
повторяютъ ихъ на память, не зная ни ихъ происхожденiя ни ихъ смысла, словно
то - молитвы на таинственно-священномъ язык. А онъ самъ, когда молится въ
синагог за англiйскаго короля, желая ему много лтъ счастья и здоровья, какъ
молятся вс евреи за монарха, въ стран котораго живутъ, то мысленно
прибавляетъ молитву Господу о счастьи для прекрасной Испанiи.
При всемъ своемъ почтительномъ уваженiи къ старику, Забулонъ прервалъ
его строго, какъ неразумнаго ребенка. Въ его глазахъ сверкало жесгокое
выраженiе фанатика-мстителя.
- Отецъ, вспомни, что они длали съ нами, какъ насъ изгоняли, и обирали,
вспомни о нашихъ братьяхъ, которыхъ заживо сжигали.
- Правда! Правда!- стоналъ патрiархъ, и новые потоки слезъ полились въ
большой платокъ, которымъ онъ вытиралъ глаза. Правда! И всетаки въ этой
прекрасной стран осталось кое что нашего... Кости нашихъ предковъ!
Когда Агирре уходилъ, старикъ простился съ нимъ съ чрезмрной
любезностью. Онъ и его сынъ всегда готовы къ услугамъ сеньора консула.
И консулъ заходилъ почти каждое утро поболтать съ патрiархомъ, между
тмъ какъ Забулонъ обслуживалъ клiентовъ и считалъ деньги.
Самуилъ Абоабъ говорилъ объ Испанiи съ слезливымъ восторгомъ, какъ о
стран чудесъ, входъ въ которую стерегутъ мрачные враги съ пламенными мечами.
Вспоминаютъ ли тамъ еще о ж_и_д_а_х_ъ? И несмотря на увренiя Агирре онъ не
хотлъ поврить, что въ Испанiи ихъ уже не называютъ этимъ именемъ. Ему трудно
умереть, не увидавъ передъ смертью еще разъ родное мстечко Эспиноса де лосъ
Монтеросъ. Красивый городокъ, несомннно! Быть можетъ, тамъ еще жива память о
знаменитыхъ Абоабахъ.
Испанецъ улыбаясь совтовалъ ему предпринять это путешествiе. Почему ему