"Висенте Ибаньес Бласко. Рассказы (Москва - 1911) " - читать интересную книгу автора

изсушеныхъ бурями и непогодою,- прежнихъ матросовъ изъ экипажа капитана
Льовета, связанныхъ съ нимъ пережитками чувства подчиненiя и любви,
созданной совмстнымъ сопротивленiемъ опасности въ мор. Одни изъ нихъ вышли,
волоча ноги, другiе - подпрыгивая, какъ птицы; у нкоторыхъ глаза были широко
раскрыты, и зрачки глядли тускло отъ старческой слпоты, и вс они дрожали отъ
холода, несмотря на то, что были одты въ шерстяныя куртки, а шапки были
надвинуты на двойные платки, обмотанные вокругъ висковъ. Это старая гвардiя
спшила умереть вмст со своимъ кумиромъ. Изъ топпы выбгали женщины и дти и
бросались къ старикамъ, удерживая ихъ.- Ддушка!- кричали внуки.- Отецъ!-
стонали молодыя женщины. А смлые старички оживились, точно умирающiя лошади
при звукахъ военной музыки, оттолкнули руки, хватавшiя ихъ за шею и ноги, и
крикнули въ отвтъ на вопросъ своего командира:- Здсь, капитанъ.
Морскiе волки со своимъ кумиромъ во глав проложили себ путь въ толп,
чтобы спустить на воду одну изъ лодокъ. Они раскраснлись и обезсилли отъ
напряженiя; шеи ихъ вздулись отъ гнва, и вс усилiя привели лишь къ тому, что
лодка сдвинулась къ морю на нсколько шаговъ. Разозлившись на свою дряхлость,
они попытались сдлать еще одно усилiе, но толпа воспротивилась ихъ
сумасшествiю, напала на нихъ, и старики исчезли, растащенные родными въ
разныя стороны.
- Оставьте меня, трусы! Я убью каждаго, кто дотронется до меня!-
зарычалъ капитанъ Льоветъ.
Но народъ, обожавшiй капитана, въ первый разъ проявилъ насилiе надъ
нимъ. Его схватили, какъ сумасшедшаго, не слушая его мольбы и оставаясь
равнодушными къ его проклятiямъ и ругательствамъ.
Погибавшая лодка, лишенная всякой помощи, мчалась навстрчу смерти,
подбрасываемая волнами. Она была уже близка къ скаламъ, она должна была
сейчасъ разбиться среди вихря пны. И этотъ человкъ, который относился всегда
съ полнйшимъ презрнiемъ къ жизни себ подобныхъ, кормилъ акулъ цлыми
племенами негровъ и пользовался страшною, зловщею репутацiею, бшено
вырывался теперь изъ дюжихъ, державшихъ его рукъ, проклиная людей, не
позволявшихъ ему рискнуть жизнью для спасенiя этихъ чужихъ людей, пока силы
не оставили его, и онъ не разрыдался, какъ ребенокъ.

Въ пекарн.

Если вся Валенсiя изнывала въ август отъ жары, то пекари подавно
задыхались у печи, гд было жарко, точно на пожар.
Голые, прикрытые лишь ради приличiя блымъ передникомъ, они работали при
открытыхъ окнахъ; но даже при этихъ условiяхъ ихъ распаленная кожа таяла,
казалось, обращаясь въ потъ, который падалъ по каплямъ въ тсто, и библейское
проклятiе исполнялось на половину, такъ какъ покупатели ли хлбъ, смоченный,
если не своимъ, то чужимъ потомъ.
Когда открывалась желзная дверца у печи, пламя окрашивало стны въ
красный цвтъ, a отраженiе его скользило по доскамъ съ тстомъ и тоже
окрашивало блые передники и запыленныя мукою и блествшiя отъ пота
атлетическiя груди и мускулистыя руки, придававшiя пекарямъ что-то
женственное.
Лопаты вдвигались и вытаскивались изъ печи, оставляя на раскаленныхъ
кирпичахъ куски тста или вынимая пропеченные хлбы съ румяною коркою,
распространявшiе прiятный запахъ жизни. А въ это время пять пекарей,