"Грег Иган. Сейф" - читать интересную книгу автора

терял ткани мозга, продолжал развиваться, хотя и медленнее, чем в нормальных
условиях. Профессор Клейн был слишком предан науке, чтобы скрыть такой
результат. Он написал статью о своих наблюдениях и попытался ее
опубликовать. В редакции решили, что это какой-то дурацкий розыгрыш, но на
всякий случай позвонили в полицию. Те подумали-подумали и решили начать
расследование. В общем, к тому времени, когда ребенка спасли, он уже... -
Она кивает на Клейна, который все так же неподвижно смотрит в пространство.
- А какая часть мозга уцелела? Может быть, есть надежда, что...
- Меньше десяти процентов. Бывает, что микроцефалы, у которых мозг еще
меньше, ведут почти нормальную жизнь, но они родились с таким мозгом, прошли
с ним весь цикл зародышевого развития, а это совсем другое дело. Несколько
лет назад молодой девушке, у которой была тяжелая форма эпилепсии, сделали
эктомию одного полушария. Повреждения были незначительные, но ее мозгу
понадобились годы, чтобы постепенно переложить все функции поврежденного
полушария на здоровое. И ей еще крупно повезло - обычно последствия такой
операции ликвидировать не удается. А вот мистеру Клейну совсем не повезло.
Остальную часть утра я мою коридоры. Когда приезжает машина, чтобы
забрать Клейна на исследования, мне делается немного обидно, что в моей
помощи не нуждаются. Двое приехавших санитаров под наблюдением Хелен швыряют
его в инвалидное кресло и увозят, словно посыльные тяжелый тюк. Но почему
О'Лири, и тем более я, должен переживать за "своих" больных?
Вместе с другими санитарами я обедаю в комнате для сотрудников. Мы
играем в карты и рассказываем анекдоты, которые даже я слышал уже много раз,
но все равно в компании мне хорошо. Несколько раз меня поддразнивают насчет
восточного побережья, которое я все не могу забыть. Возможно, я потому и не
помню О'Лири, что он долго жил на восточном побережье. День тянется медленно
и сонно. Доктор Перлман куда-то внезапно улетел по делам, которыми
выдающиеся психиатры или неврологи (к кому из них он принадлежит, я так и не
понял) обычно занимаются в тех дальних городах, куда их срочно вызывают.
Похоже, что его отсутствие позволило немного перевести дух всем, включая
больных. В три часа моя смена кончается, я выхожу на улицу, говоря "до
завтра!" тем, кто попадается мне навстречу, и, как обычно, испытываю чувство
утраты. Ничего, скоро оно пройдет.
Сегодня пятница, и я заезжаю в центр, чтобы сделать записи в дневнике,
хранящемся в сейфе. Машин на улицах в этот час еще мало, мелкие
неприятности, которые мне принесло общение с Институтом Перлмана, остались
позади, и о них можно забыть на месяцы, годы или даже десятки лет, так что
настроение у меня мало-помалу поднимается.
После того как я размечаю страницы для записей на неделю вперед и
заношу в мой толстый перекидной блокнот кучу информации о хозяине по имени
Джон О'Лири, меня охватывает - уже не впервые - неудержимое желание что-то
сделать со всей этой информацией. Но что именно? Брать напрокат компьютер,
искать место, где установить его - в такую сонную пятницу об этом даже
страшно подумать. А может, на калькуляторе пересчитать среднюю частоту
повторного посещения хозяев? Тоже весьма захватывающая перспектива.
Тут я вспоминаю о томограмме, которой все размахивала Хелен Лидкум. Для
меня это просто картинка, но для опытного специалиста, должно быть, истинное
наслаждение воочию увидеть происходящие в мозгу пациента процессы. Вот бы
преобразовать и мои записи в разноцветную диаграмму! Скорее всего она ничем
мне не поможет, но это по крайней мере намного интереснее, чем возиться с