"Грег Иган. Сейф" - читать интересную книгу автора

расчетами статистических параметров, от которых тоже толку мало.
Я покупаю план улиц, то издание, к которому я привык с детства, с
картой на внутренней стороне обложки. Покупаю набор из пяти разноцветных
фломастеров. Сидя на лавочке в торговой галерее, я наношу на карту
разноцветные точки. Красной точкой помечаю хозяина, которого я посетил
один - три раза, оранжевая точка означает четыре - шесть визитов, и так
далее, вплоть до синего цвета. Работа занимает примерно час, а когда все
готово, картинка выглядит совсем не так, как глянцевитая аккуратная карта
мозга, нарисованная компьютером. Получилась какая-то беспорядочная мешанина.
Но все же, хотя точки разных цветов и не сливаются в сплошные полосы,
на северо-востоке города отчетливо выделяется район, почти сплошь
закрашенный синим. Похоже на правду, я действительно знаю северо-восточную
часть города лучше, чем другие его части. Кроме того, эта пространственная
неоднородность объясняет, почему я чаще посещаю одних и тех же хозяев, чем
полагается по статистике. Карандашом я провожу извилистые линии - границы
областей, заполненных точками одного и того же цвета. Оказывается, что
границы не пересекают друг друга и образуют систему концентрических колец
неправильной формы, охватывающих синюю зону на северо-востоке. Зону, где,
кроме массы других зданий, находится и Институт Перлмана.
Я укладываю бумаги обратно в сейф. Все это надо хорошенько обдумать. На
пути домой в голове начинает вырисовываться неясная идея, но я не могу ее
ухватить - шум, вонь выхлопных газов, слепящее отражение закатного солнца не
дают сосредоточиться.
Линда в бешенстве:
- Где ты был? Дочка звонит мне из автомата, говорит, что тебя нет, что
она одолжила деньги у какого-то прохожего, и я должна притворяться больной,
отпрашиваться с работы, мчаться за ней через полгорода!..
- Да я... да меня Ральф затащил к себе, отмечали одно дело, никак не
мог вырваться...
- Ральфу я звонила. У Ральфа тебя не было.
Я просто стою и молчу. Целую минуту она пристально смотрит на меня,
затем резко поворачивается и поспешно уходит.
Я иду просить прощения у Лауры (имя успеваю прочесть на обложках
учебников). Она уже не плачет, но видно, что проплакала не один час.
Прелестная девочка восьми лет. Я чувствую себя последним подонком. На
предложение помочь ей сделать уроки она отвечает, что от меня ей ничего не
надо, и я решаю оставить ее в покое.
За весь вечер Линда не говорит мне ни единого слова - вполне
естественно... Завтра бедный Джон О'Лири будет отдуваться за все, и от этого
мне мерзко вдвойне. Мы молча смотрим телевизор. Выждав час после того, как
Линда уходит в спальню, я тоже ложусь. Если она и не спит, то умело
притворяется.
Я лежу в темноте с открытыми глазами, думая о Клейне и его
долговременной памяти, о чудовищном "эксперименте" его отца, о построенной
мной "томограмме" города. Я так и не спросил Хелен, сколько Клейну лет, а
теперь уже не спросишь. Но в газетах того времени обязательно должно было
быть что-то об этой истории. Так, завтра - к черту все дела моего хозяина, и
прямо с утра - в центральную библиотеку.
Неизвестно, что такое сознание, но наверняка это что-то очень
находчивое и жизнелюбивое, если оно могло так долго жить, скрываясь в