"Грег Иган. Сейф" - читать интересную книгу автора

расстраивать, но вскоре само собой прекратилось.
Я и не подозревал, что перемещаюсь из дома в дом, из тела в тело. Я
просто менялся, менялся мой дом, другие дома, соседние улицы, магазины и
парки менялись тоже. Время от времени я ездил с родителями в центр города,
но считал центр не каким-то определенным местом (ибо попадал туда всякий раз
по новому пути), а определенной принадлежностью окружающего мира, вроде неба
или солнца.
Когда я пошел в школу, начался долгий период сомнений и отчаяния. Хотя
здание школы, классная комната, учитель, другие дети тоже менялись - как и
все, меня окружавшее, - эти изменения были куда скромнее, чем изменения моих
семьи и дома. Меня огорчало, что часто приходится ходить в одну и ту же
школу, но по разным улицам, и при этом все время менять свое лицо и свое
имя. Когда же я стал постепенно осознавать, что одноклассники копируют лица
и имена, раньше принадлежавшие мне и, что еще хуже, использованные ими лица
и имена то и дело навешивают на меня, то просто пришел в ярость.
Сейчас, когда я уже давно живу с устоявшимся и неизменным восприятием
действительности, мне бывает трудно понять, почему в школе я так долго
несколько лет - не мог во всем разобраться. Но потом припоминаю, что краткие
посещения каждой классной комнаты обычно разделялись неделями, а меня наугад
бросало то туда, то сюда по сотне разных школ. У меня не было дневника, я не
запоминал списки классов, я не имел понятия, как надо думать о таких вещах
ведь никто не учил меня научному мышлению. Даже Эйнштейну было куда больше
шести лет, когда он разработал - свою - теорию относительности.
Я скрывал свое беспокойство от родителей, но больше не мог игнорировать
воспоминания, считая их враньем, и стал рассказывать о них другим детям. Это
вызвало только насмешки и враждебность. Наступил период драк и вспышек
раздражения, закончившийся тем, что я замкнулся в себе.
День за днем мои родители повторяли: "Ты сегодня такой молчаливый", -
что лишний раз доказывало мне, насколько они глупы.
Чудо, что мне удалось научиться хоть чему-нибудь. Даже теперь я не
вполне сознаю, в какой мере мое умение читать принадлежит мне самому, а в
какой моим хозяевам. Словарный запас путешествует вместе со мной, это точно,
а вот способность различать слова и даже буквы меняется каждый день. (То же
самое с вождением. Почти у всех моих хозяев есть права, но я никогда в жизни
не был на уроке вождения автомобиля. Я знаю правила, умею переключать
скорости и нажимать педали, но я никогда не выезжал на дорогу в теле,
которое делало бы это впервые в жизни. Это был бы любопытный эксперимент, но
у таких тел, как правило, нет машины.) Я научился читать. Научился читать
быстро - я знал, что если не прочитаю книгу до конца за один день, то могу
больше не увидеть ее несколько недель или месяцев. Я читал приключенческие
повести, в которых было множество героев и героинь, чьи друзья, братья,
сестры, даже кошки и собаки проводили с ними, не изменяясь, день за днем.
После каждой книги мне становилось все тяжелей, но я продолжал читать,
надеясь, что следующая книга, которую я открою, будет начинаться словами: "В
одно солнечное утро мальчик проснулся и задумался о том, как его теперь
зовут".
Однажды я увидел у моего отца план города и, преодолев робость, спросил
его, что это такое. В школе я видел глобусы Земли, карты страны, но такого
никогда. Он показал мне наш дом, мою школу, свою работу, причем как на
подробном плане улиц, так и на крупномасштабной карте города на обороте