"Святитель Игнатий(Брянчанинов). Собрание сочинений, Том 2 " - читать интересную книгу автора

агнец. Мудрый Иаков, при всем духовном преуспеянии своем, при всей
опытности, накопленной в многолетнюю страдальческую жизнь, не мог
представить себе, чтоб буйные сыновья его были способны к ужасному
преступлению братоубийства. Свойственно святыне не мыслить зла о ближних; ей
свойственно самых явных, открытых злодеев считать менее злыми, нежели каковы
они на самом деле. И видим мы многих святых людей, не обманутых явным
грехом, обманутых многою любовью своею, своею доверчивостью к ближним.
Старец! Надолго ты расстаешься с любимым твоим сыном Иосифом! Ты имеешь дар
и пророчества и прозорливости; но на это время Бог, непостижимо устрояющий
участь человека, закрыл от тебя будущее непроницаемою завесою. Ты отпустил
Иосифа на несколько дней - увидишь его после многих скорбных годов. А он
увидит землю Ханаанскую, то место, где раскинута куща твоя, когда настанут
дни погребения твоего и только на короткие дни этого погребения! Сюда
принесутся кости его; сюда возвратится с ними многочисленное потомство его и
вооруженною рукою вступит во владение наследием праотца своего - теперь
юноши Иосифа.
Пошел Иосиф из дома отцовского, из Хеврона, пришел в Сихем. Там уже не
было его братьев. Он не знал, где найти их, - и начал искать и
расспрашивать. Внезапно встретился с ним незнакомый человек, который спросил
его, кого он ищет. Иосиф отвечал ему: "Ищу братьев моих; скажи мне, не
знаешь ли, где они со стадами своими?" Незнакомец отвечал: "Ушли отсюда; я
слышал, они говорили между собою: пойдем в Дофаим". По словам этого
человека, которого как будто судьба нарочно привела навстречу Иосифу, чтоб
направить его к его предопределению, юноша начинает снова искать братьев -
жертва жрецов своих - и находит их в Дофаиме. Издали узнали они его, -
начали сговариваться об убийстве. Раздались в собрании братьев ужасные слова
о брате: "Вот идет сновидец. Убьем его и скажем: его съел хищный зверь.
Посмотрим, что будет тогда с его снами!" Вслед за ужасными словами поднялись
и преступные руки. Но Рувим, старший сын Иакова, отнял его у них. "Не будем
убивать его, - сказал он им, - собственными руками! Спустите его в один из
здешних рвов; рук же ваших не возлагайте на него!" И помышлял смягчившийся
Рувим возвратить старцу-отцу любимого сына. Они сняли с Иосифа пеструю
одежду и бросили его в глубокий, сухой колодезь - живого в ужасную могилу.
Во рву Иосиф, в челюстях смерти!.. Святой юноша, тяжким опытом начинается
твоя духовная опытность! Чудная твердость души твоей, перенесшая такую лютую
скорбь! Твердость в бедствиях дается непорочною, безукоризненною совестью.
Научи нас стяжать и чистоту твою, и твердость - могучие опоры для сердца в
превратностях жизни.
Иосиф во рву. Что делают братья? Они сели есть... Созревшая
ненависть!.. Когда какая-нибудь страсть созреет в душе, - душа уже не
чувствует своего смертного недуга. Страшнее быть сердцем в этой глубине
злобы, чем телом, при душе ангельской, во рву глубоком. Сыны Иакова
совершили злодеяние, как бы исполнили долг: столько природнилась им
ненависть к брату. И седоша ясти хлеб (Быт.37:25), говорит Писание.
Когда совершалась эта трапеза, конечно, на ней не присутствовало ничего
доброго. Буйно совершалась она. Как иначе могли обедать убийцы? Громкий
хохот прерывал страшное молчание: то был хохот души, которая сбросила с себя
одежду стыдливости, наслаждается усвоившеюся, насытившеюся злобою.
Выскакивали по временам адские слова - как бы из темной пропасти - из
сердец, решившихся на братоубийство. Мрачны, зверовидны были лица обедающих.