"К.Икскуль. Невероятное для многих, но истинное происшествие " - читать интересную книгу автора

Так, желая как-нибудь заявить о себе, я прибегал к таким же приемам,
какие обыкновенно употребляются для этого всеми живыми людьми, то есть я,
старался дотронуться, толкнуть кого-нибудь; заметив новое свойство своего
тела, я находил это странным; следовательно, понятия у меня оставались
прежние; иначе это не было бы для меня странным, и, желая убедиться в
существовании моего тела, я опять- таки прибегал к обычному мне, как
человеку, для этого способу.
Даже поняв, что я умер, я не постиг какими-нибудь новыми способами
происшедшей во мне перемены, и, недоумевая, то называл мое тело
"астральным", то у меня проносилась мысль, что не с таким ли телом был
создан первый человек, и что полученные им после падения кожаные ризы, о
которых упоминается в Библии, не есть ли то бренное тело, которое лежит на
койке и через несколько времени превратиться в прах; одним словом, желая
понять случившееся, я подводил такие ему объяснения, какие ведомы и доступны
были мне по моим земным познаниям.
И это естественно. Душа, понятно, есть дух, но дух, созданный для жизни
с телом; поэтому, каким же образом тело может явиться для нее чем-то вроде
тюрьмы, какими-то узами, приковывающими ее к несродному будто бы ей
существованию?
Нет, тело есть законное, предоставленное ей жилище и поэтому явится в
новый мир в той степени своего развития и зрелости, каких достигла в
совместной жизни с телом, в положенной ей нормальной форме бытия. Конечно,
если человек был при жизни духовно развит, настроен, его душе много будет
более сродно и оттого понятнее в этом новом мире, чем душе того, кто жил,
никогда не думая о нем, и, тогда как первая в состоянии будет, так сказать,
сразу читать там, хотя и не бегло, а с запинками, второй, подобно моей,
нужно начинать с азбуки, нужно время, чтобы уразуметь и тот факт, о котором
она никогда не помышляла, и ту страну, в какую она попала, в которой никогда
и мысленно не бывала.
Вспоминая и продумывая впоследствии свое тогдашнее состояние, я заметил
только, что мои умственные способности действовали и тогда с такой
удивительной энергией и быстротой, что, казалось, не оставалось ни малейшей
черты времени для того, чтобы с моей стороны сделать усилие сообразить,
сопоставить, вспомнить что-нибудь; едва что-либо вставало предо мною, как
память моя, мгновенно пронизывая прошлое, выкапывала все завалявшиеся там и
заглохшие крохи знания по данному предмету, и то, что в другое время,
несомненно, вызывало бы мое недоумение, теперь представлялось мне как бы
известным. Иногда я даже каким-то наитием предугадывал и неведомое мне, но
все-таки не раньше, чем оно представлялось моим глазам. В этом только и
заключалась особенность моих способностей, кроме тех, которые являлись
следствием моего измененного естества.


Глава 17

Перехожу к повествованию о дальнейших обстоятельствах моего
невероятного происшествия.
Невероятно! Но если оно до сих пор казалось невероятным, то эти
дальнейшие обстоятельства явятся в глазах моих образованных читателей такими
"наивными" небылицами, что о них и повествовать бы не стоило; но, может